— Но… Это же неправда? — мой взгляд заметался между такими похожими лицами Армир и Нарт.
— Мы рождены женщинами на острове Лальм. Мы не имеем никакой связи с Зеленой звездой, кроме ритуальной. Жрицы поклоняются этой звезде. Они поклоняются ей как обиталищу и воплощению богини, Хранительницы времени. И те из них, кто… достаточно прожил… они знают, что это не звезда. И знают, что там живут люди. Или жили. Такие же, как мы. Дочери Лальм знают о кораблях, способных плыть через океан пустоты. Но у них нет этих кораблей.
Я задумался.
Видя это, Армир накрыла ладонью мою ладонь. Ее рука оказалась горячей и сухой.
— Ксената, многое изменилось в Башнях с тех пор, как ты покинул их.
— Но и на острове Лальм… Не так ли?
— И на острове, — согласилась моя наставница. — Ко мне стекаются… ручьи с разных гор. Поэтому… я вижу то, что есть на самом деле. Я чувствую приближение времени, когда родники смерти сольются в потоки, способные захлестнуть всех нас, живущих на землях Жемчужины. Но я вижу не все. И не всегда вовремя. Появление Рожденного Пустыней совпало с открытием в Великой Башне. Я сомневаюсь в силе пророчества. Мне больше верится в естественную связь между этими событиями. Но я не могу ухватить за кончик нитки, чтобы распутать узел. Мне нужна твоя помощь, Ксената.
— Чем же я могу помочь?
— Ты — Рожденный Пустыней. По крайней мере, они так думают. И они не смогли тебя убить. По их пророчеству ты призовешь на Жемчужину Звездный огонь. Это значит, у тебя есть какая-то сила, знания или ключ к силе и знаниям, которые они могут использовать для себя. Кто-то из них, самые фанатичные, предпочтут тебя уничтожить, следуя учению. Другие захотят прибрать к рукам, чтобы возвыситься. Сдайся им. Доберись до устройства, способного воззвать к Вестнику, и сделай так, чтобы оно никогда не заговорило.
Я увидел краем глаза, как изменилось выражение лица Нарт.
— Но мама! — вскричала она. — Ты посылаешь его на гибель! Даже если его не убьют сразу, они замучают его! И как он найдет эту штуку?! Как он ее сломает? Мы ведь даже не знаем, на что она похожа!
Армир прикрыла веки и дождалась, пока дочь закончит.
— У нас нет выбора. Если их не остановить, они могут выпустить на Зеленую звезду дымные огни, несущие гибель. Я не знаю, что это такое, но в золотых пластинах выбито, что после них на землях не остается жизни. Эти огни использовались когда-то на Жемчужине.
Я кивнул с пониманием:
— Во время войны с сургири.
Но она отрицательно дернула плечом:
— Нет. Тогда о них уже забыли. Их использовали раньше, когда наши предки явились на Жемчужину. Но сейчас нет времени болтать о давно прошедшем, — вдруг встрепенулась она. — Ты поможешь нам, Ксената, заново рожденный пустыней?
Я не знал, что ответить. Сдаться святошам? После стольких лет бегства? Принести себя в жертву чужой богине, Владычице времени? Зачем мне это?
— А почему бы им не атаковать Лальм, если они получат эту силу с Вестника? — пришел мне в голову очевидный вопрос, и я задал его, чтобы чуть-чуть потянуть время и собраться с мыслями.
— Они не смогут, — Армир встала из-за стола. — Корабли помнят, куда лететь. Объяснить заново жрецы не смогут. Только выбрать из вариантов, которые им предложит древний механизм. Из тех, что описаны и дошли до них. Я понимаю, твой ответ «нет»?
Я промолчал.
— Пойдемте, — не моргнув глазом, будто ничего не произошло, произнесла Армир. — Время не ждет. Нам нужно еще откопать вирману и попытаться до восхода добраться до места. Мы высадим тебя там, Ксената. И пойдем дальше сами.
Она не дала мне возможности подумать. Впрочем, она ничего не потеряла, даже времени. Ведь, подумав, я бы лишь подтвердил ее предположение, ответил бы «нет». В этом мире все пытаются друг друга использовать. Армир спасла меня из рук сургири. Но ведь Иные перед этим спасли меня из рук бандитов. Которые отняли меня у Траны, пытавшегося, под влиянием чужого сознания, передать меня сургири. Но даже если бы не это, если бы меня у края пустыни ждал настоящий Трана — он действовал бы по приказу хозяйки Нагорной, исходя из ее интересов, не из моих. И мы сидели бы, возможно, сейчас в этом самом убежище, только нас было бы четверо, и в ухе Зарбат не висела бы серьга вдовы.
Действительно ли я погиб бы без Траны? Я, выживший трижды по девять с двумя по три днями в раскаленной пустыне без капли воды, спрятавшись под слоем песка, зарывшись как усач-верхогляд? Я, нашедший в себе силы доплестисть обратно до Крепости Костей? Если бы меня не заметила Айбис, птица Армир, если бы не пришел Трана… Умер бы я или сумел бы очнуться? Я, обученный Дсебой, наделенный от пустыни новой силой? Разве не заполз бы в тень, а ночью не доковылял бы до ближайшего родника или какой-нибудь дикорастущей лозы гроздевой тыквы? И не лучше ли было бы лично для меня, вместо того, чтобы отправиться с Траной — прокрасться мимо знакомых уже постов стражи Дарсума, облачиться в платье странствующего искателя и присоединиться к паломникам, или в одиночку попытать счастья, пробираясь горными тропами в соседние земли, или спрятаться на какой-нибудь никем не посещаемой плоской горе с красивым водопадом и заброшенным садом, каких много осталось после изгнания баальбетов? Чем я обязан Армир?