— Вот, смотри, — продолжила Катя, — ты — на базу Кравника, а я — в учебный центр, как его тут… Учебный сектор Полинезийского университета, да.
На карте появились стрелочки с направлением движения и названные ею пункты. Мы должны немного разлететься, сделав вид, что как бы не вместе. Так. А потом собраться, да?
— А потом меняем такси, внешность, переключаем идентификацию в коммуникаторах снова и встречаемся вот здесь, севернее, — кивнула моей мысли Катя. — Туда я от третьего лица заказываю хоппер. Будет ждать пустой.
— Прыгун? — скривился я.
— Туристы любят экзотику, — пожала плечиком Катя и показала язык. Ну точь-в-точь как Жанка. Я вздрогнул от противоречивой потребности отогнать и одновременно притянуть наваждение.
— Ты чего? — ее бровь изогнулась. Совершенно по-Катиному.
— Да… Так. Подумал о Жанне, — лучше не врать. Ей лучше не врать. Неизвестно, какие мысли она понимает и насколько точно.
— А… — протянула Катя и порылась в кармане. — На. Маска с модулятором голоса, цветокорректор для волос.
Она протянула мне малюсенькую капсулу. Не поняла? Не заметила? Сама не заметила, как в ней проявилась Жанна? Или мне мерещится…
— Не бойтесь, мистер Джефферсон, оно маленькое, да удаленькое, — Катя приняла мою растерянность за нерешительность. Странно. Да что это с ней?
— А маска зачем? — за бытовым вопросом я постарался скрыть волнение. — Проекцией нельзя обойтись?
— А если у них сканеры? Не, пусть ловят реальный рельеф. Проекцией перекрасим волосы. Одежда выстроится как надо, только задай режим. Вот, видишь…
И она показала пальцем на обозначения. Действительно, все просто. За пару минут мы сделали со своей внешностью все, что планировали. И еще быстрее перенастроили коммуникаторы.
— Ну, Кинг-Конг, привыкай к своей крошке… — жеманно протянула Катя… Нет, не Катя! На меня смотрела жгучая брюнетка с алебастрово-белой кожей, круглым лицом и маленьким, довольно симпатичным, алым ротиком. Влажный взгляд глаз цвета темного ореха приглашал немедленно отбросить все глупые дела и, подхватив даму на ручки, вознести ее не менее, чем на Олимп. Кстати, там Кинг-Конгам самое место. Жаль, на Луне олимпов нет, но зато есть куча развлечений похлеще.
Новые Катины ресницы оказались очень длинными и изысканно-наивно загибались на кончиках. Она сделала ими хлоп-хлоп, и гигантская обезьяна во мне почти начала искать свой небоскреб, чтобы убежать. Я ведь говорил, что боюсь женщин? Да-да, комплексы проснулись.
— Что ты молчи-и-ишь… — протянула она капризно. — Я тебе не нравлю-усь?
Голос теперь у нее на пару тонов выше и с незнакомыми интонациями. Какой-то легкий акцент, не пойму только, какой…
— Нравишься, что ты, всю жизнь о такой мечтал… — соврал было я, и хотел добавить еще пару ласковых, но звук собственного голоса заставил меня заткнуться. Откуда этот солидный бас? Откуда эта, изредка проскальзывающая, хрипотца?
— Голос можно настроить, мой обезьяночеловек… — нежно улыбнулась э-э-э… Катя. — А как тебе вот это?
И она выразительно приподняла ладонями грудь, раздувшуюся на пару размеров, и похлопала по так же расширившимся бедрам.
— Да-да, дружок, а еще я немножко подросла. А ты, э… окреп. Возмужал, да, Пол, ты очень возмужал, — звонко, переливисто расхохоталась она. Я вздрогнул. Не то, чтобы неприятно, но как-то непривычно слышать такой вот смех…
Программу преобразования подготовила, конечно, Катя, меня, разумеется, не спросив, так что собственная внешность для нее не стала неожиданностью, а вот меня, похоже, ждал сюрприз за сюрпризом…
— Ну, вставай, посмотри на себя, ну же, Пол, сделай одолжение, оцени мою работу, — снова рассмеялась она, а я снова от этого вздрогнул. — Кстати, теперь тебя зовут Пауль. И фамилия твоя Мозель.
Я, слегка помявшись, поднялся и спросил:
— А… Немецкий акцент мне тоже имитировать? — и обратил внимание, что он уже есть. Мощная штука, оказывается, эта масочка… А ведь невесома и на лице практически не ощущается. — Ну… Давай.
И она дала изображение: прямо напротив меня появился коренастый мужчина европейского типа, среднего роста, с узким длинным подбородком и слегка оттопыренными ушами, в стильную меру заросший рыжеватый блондин.
Я задумчиво почесал за ухом — он задумчиво почесал за ухом. Выглядело это по-идиотски. Конечно, исключительно из-за дурацкого лица. У меня совсем другой образ, честное слово, никогда не мечтал стать небритышем блонди.
— Э-э-э… — протянул я, и он открыл рот, очевидно, произнося то же самое. — Надо почаще смотреть на себя со стороны.