— Вот это в точку, пупсик, в самую точушечку… — хихикнула Катя и со стопроцентно поддельным смущением, которое глупые дамочки пускают в ход для очарования болванов, прикрыла ладошкой ротик. На ногтях у нее красовались новомодные объемные накладки. То есть они выглядели объемными, на самом-то деле — стандартные микропроекторы, просто программа новомодная, дизайн. Рассылается подписчицам с очередным обновлением…
Похоже, Катя специально собрала в личине этой девицы все черты, раздражающие или пугающие меня в женщинах.
— Ну и зачем? — вздохнул я, уже привыкнув к тому, что она ловит мои мысли.
— А чтобы ты вел себя с этой… — и она кивнула на свою выпирающую грудь, — не так, как со мной. Кста, — сообщила она, характерно глотая промежуточные звуки и широко раскрывая рот в паузах, — мя звут Джульетта, для тя — Джу. Ко-о-отик.
Последнее слово добавила так, что я скривился. И это не прошло незамеченным:
— Ха-ха-ха, нельзя ж так попадаться! — воскликнула Катя-Джульетта. — Все мужики едят глазами — прям, что покажешь, то и заглотят. И ты, мой любимый, этому живое подтверждение есть!
Закончила она по-немецки. Явно не случайно, если вспомнить, что теперь я зовусь Паулем Мозелем. Судя по всему, двухсторонний синхронный переводчик встроен в маску, ведь немецкого-то я не знаю. Но как начать говорить?
— Пауль, у тебя такой внутренний поиск на лице… Ха-ха-ха. Переключатель режима на коммуникаторе, синхронизирован с маской. Но ты можешь перевести на маску. Хочешь? Как предпочитаешь управлять? Взглядом, морганием, языком, звуковым сигналом?
— Последнее поподробнее, пожалуйста…
— Ну-у, а с кем ты собираешься чирикать на этом грубом языке, мой железный орел? — она кокетливо уклонилась от ответа. Не узнаю Катю. Словно полностью изменилась не только внешне, но и внутри. А что, если она и со мной играет точно также, как… Не надо думать, она ловит… «Какая прекрасная игра, Катя» — со всей отчетливостью, на которую способен, произнес я внутри собственной головы.
— Стараемся, стараемся, — она чиркнула ножкой в подобии старинного книксена.
Я моментально задушил торжество, переведя его в похожую по вкусу эмоцию, в радость и гордость за Катины способности. Получилось. «Значит и у нас все получится. Какая молодец Катя» — примерно такие мысли должна она поймать. А остальное уйдет в оттеночки. В непоняточки. В фон. Значит, чтобы не попадаться, мне надо думать короткими недомыслиями, прерывая их четкими, внятными фрагментами «для нее». Желательно притом, чтобы мои настоящие мысли были неэмоциональными и без четкой словесной формы, а отвлекающие — наоборот. «Теперь мне надо попробовать поболтать по-немецки» — отчетливо, вдавливая каждое слово и пытаясь ощутить воодушевление и неуверенность, произнес я внутри себя.
— А как, все же…
— Смотри, — она показала, как почти незаметно для постороннего глаза сменить режим речи с помощью коммуникатора. — Если не слишком частить с переключением, не заметят.
— Катя, — не выдержал я, — мы шпионами в логово врага идем? Ну к чему такая… проработка образов?
Она ухмыльнулась. Странно было видеть Катину ухмылку на этом, в общем-то, привлекательном, но таком глупом лице «славной девушки с Земли».
— А ты собрался в песочнице поиграть, малыш? Противник неизвестен. Мы должны сделать все, что можем… Пауль.
Наши руки соприкоснулись. Едва заметная дрожь пробежала по моему телу. Все-таки, это — она, Катя, если не смотреть…
— И не хватайся за меня, грубиян, — всплеснула руками Катя-Джу. — Вижу, еще кое-чем задумался, только не глазами!
Я покраснел. Моя Джульетта, определенно, более вульгарна, чем я готов выносить.
Сигнал автопилота о приближении к пункту назначения остановил поток мыслей.
Гелиополис.
Море Гем потерялось в дымке далеко позади. Под нами плыли зеленые поля и долы, богатые сады и непроходимые, опасные сейские джунгли, в верхних ветвях которых изредка удавалось различить злых и любопытных бурки, выискивающих добычу. На равнинах безмятежно паслись стада валаборов, лениво жующих кустарник на уровне своих негнущихся шей и, вероятно, так и не успевавших понять, пугаться им или нет столь стремительно пролетавшего над головами грохота вирманы. «А, ну его, показалось…» — думали, наверное, они, и, конечно же, мгновенно забывали. Забывать — единственное, что валабор умеет делать мгновенно.
Однажды мне показалось, что на отколовшемся обломке белой скалы разлегся полосатый заур. Зауры — настоящее бедствие в наших краях, и хотя дома моего народа остались намного южнее, я узнавал знакомые черты во всем, мимо чего пролетал.