«Как в том сне» — вспомнил я внезапно недавнее, но уже почти забытое видение реки в каменных стенах, огромной тяжелой машины, идущей против течения, дождя… Туман… Туман заклубился вокруг меня, проник в кабину, заполонил глаза, украл звуки.
«Туман способен говорить, способен показывать, не только миражи…» — бормотал мне на ухо едва различимый шепот, пожалуй, мною же и думанные мысли, но они почему-то не шли изнутри, а как бы отражались от молочно-белой слепоты вокруг, отражались шорохами, отражались призрачно, возвращаясь ко мне.
«Туман расскажет тебе…» — нашептывало мне эхо, и вдруг умолкло, словно отброшенное громким и живым, таким знакомым голосом Пола: «Ксената! Я уже думал, никогда… К переводу вернемся позже. Скажи, что такое этот канал? Вы с Лиен открыли канал, вошли сюда, теперь пропали, но мы можем говорить… Кто-то другой может влезть в канал? Ксената, не молчи, это важно!»
«Да, я слышу, подожди, надо подумать» — ответил я, а сам лихорадочно пытался сообразить, что же он имеет в виду. Связь у нас такая, что вот-вот порвется. И манера у Пола такая… Невыносимая. Приходить в самые неподходящие моменты. Или у меня все моменты стали неподходящими? Такова теперь моя жизнь? Да нет же, летели чуть ли не треть дня, что раньше-то мешало… Ладно. Он об этом голосе в тумане? Это, что ли? Но это же мой голос, и мысли мои… Или он… Есть! Вспомнил!
И я начал торопливо складывать внутри себя, боясь, что не успею: «Кто-то говорил, когда я спал. Не ты, не я. Пока канал открыт, говорил, убейте, убейте… Но я не знаю, что это за канал! Поверь уже мне. И я не знаю Лиен, и никогда не знал!»
«Вспоминай же, вспоминай, черт возьми! — Пол тоже торопится и злится, я чувствую это. — Остров, плавучий остров, море, хозяева острова, подводная лодка, там живет Лиен, у тебя на берегу тайник, наверху холма, оттуда подземная дорога с тачкой на рельсе…»
«Но… Что такое рельса?» — Я не могу разобрать, что он имеет в виду.
«Ктар! Черт, ты называл его ктаром!»
И вдруг я увидел. Увидел так, будто сам был там. Ктар. Не он, а она. Она зовется ктар. Из древних машин, но из простых. Их используют жрецы Звездного огня, умеют даже строить. Неужели я в храме? Я несся в подземном тоннеле, ветер свистел в ушах. Темнота. Но вот впереди забрезжил свет, движение ктар замедлилось и она мягко ткнулась носом в стену. Отчетливо запахло морем…
Тьма…
Кругом тьма.
Кто-то тормошит меня.
— Ксената! — обеспокоенные голоса. Свет. Я открываю глаза. Лица плывут, словно смотрю через рябую воду.
— Он очнулся.
— Дай воды. Да просто воды, с ним все в порядке.
Вода брызжет на лицо. Течет в рот. Как тогда, на краю пустыни. Меня поил Трана. Нет, Нарт. Но ее руки были такими неуклюжими… Не то, что сейчас…
Зрение прорезалось: лицо, склонившееся надо мной, видно теперь четко. Зарбат, вдова Траны. Все возвращается на круг, как поется в древнем гимне: «Все возвращается на круг и вырастает вновь, лишь звезды не сгорят».
Не сгорят. Как же.
Вместо Зарбат появляется Армир.
— Он в себе.
И она же, но теперь мне:
— Вставай. Прилетели.
Я сажусь и лишь тогда оглядываюсь по сторонам. Свет исходит от круглых фонариков, встроенных в стену. Негромко журчит вода, пахнет сыростью и мокрым известковым камнем. Это река, подземная река. Она выбегает из темноты и уносится в темноту. Ноздреватые своды большой пещеры, словно изъеденные слизнями, убегают во мрак. На широкой площадке явно искусственного происхождения во всей красе возвышается вирмана. От него до стены всего тройка шагов. И столько же до черной воды. Надо же, как точно вписались… А вирманы ведь не плавают. Я отогнал от себя эту мысль еще когда увидел под собой бескрайнее море Гем. Теперь можно. Теперь бояться поздно.
— Солнечный город, — донеслось до меня. И торопливый ответ: — Да скоро уже…
И появилась Нарт. Ее лицо сияло улыбкой.
— Когда ты теряешь связь с этим миром, я не волнуюсь, — рассмеялась она. — Привыкла.
Но легкая тень тревоги во взгляде, обежавшем меня с ног до головы, заставляла усомниться в полной искренности сказанного. Приятно усомниться.
— Привыкла к тому, что я неизменно возвращаюсь? — мягко подтолкнул ее я.
Нарт не ответила.
К нам подошла Армир.
— Ты можешь идти? — посмотрела на меня она.
— Сейчас проверим, — я приподнялся, выпрямился, сделал несколько шагов взад-вперед. — Даже голова не кружится.