Как бы там ни было, факт на лицо: Ксената удержался. Он перемахнул через парапет и побежал по плоской крыше. Я чувствовал каждый шаг, словно сам босыми ногами скакал по нестерпимо горячему, нагревшемуся на солнце, камню. Словно сам, но, все-таки, чуть со стороны. Как приглушенная боль, как звуки из соседней комнаты, если открыта дверь.
Пробежка получилась недолгой, ведь раскаленная площадка, выложенная уже знакомой мне треугольной плиткой, заканчивалась метров через двадцать, неожиданно обрываясь в сад. Не раздумывая, я-Ксената спрыгнул, ловко перекувыркнулся, гася инерцию, и скрылся в тени густого кустарника, обсыпанного крупными розовыми плодами с твердой кожурой. Про себя я обозвал их гранатами за определенное сходство. Присев, он помассировал мышцы, а затем развязал то, что я принял за шарф, обулся в сандалии и взял в руку устройство, подозрительно напоминавшее боевое. Второе такое же замотал обратно. Так вот что оттягивало одежду и давило в спину, к ней были примотаны… как их назвать…
«Выжигатели, — ответил Ксената. — Не мешай».
Черт, я опять слишком отчетливо задал вопрос… Конечно, сейчас куда важнее спастись. А «от кого» и «почему» можно отложить, это не имеет актуальности, а только отвлекает его.
Шарф оказался широким поясом. Возможно, его использовали и в качестве шарфа или перевязи, не сказал бы, что в тот момент меня это особенно заботило.
Крадучись, пробирался Ксената, стараясь не покидать тень. Солнце скоро сядет, темнота помогла бы нам, но он явно не собирался дожидаться ночи. Миновав фонтан с разноцветными струями — каждая попадала, по видимости, в свой резервуар — мы перепрыгнули через присыпанную розовым песком дорожку и, скользнув вдоль изгороди, образованной искусно сплетенными ветвями пышно цветущего кустарника, оказались перед дверью.
Подумав — и я почти уловил его мысли — Ксената не пошел в дверь. Вместо этого он побежал дальше, так же стараясь не быть обнаруженным. Твердая рукоятка выжигателя успокаивающе оттягивала правую руку. Идя по самому краю дорожки, посыпанной, на этот раз, черным песком, я, то есть он, наконец, добрался до другого края сада. Здесь не было стены, только невысокая балюстрада с резными балясинами в форме танцующих людей. Ни секунды не колеблясь, Ксената перепрыгнул через нее и очутился на плоской крыше, примыкающей к стене. Он пробежал вдоль стены, прыгнул с разгона и перелетел на следующую крышу. Там подтянулся, выбрался на другую, пробежав по которой, спустился на третью.
Я довольно быстро запутался в маршруте, но ощущал общее направление и эмоцию — Ксената спешил на запад, пока не зашло солнце, и в его задачу не входило покидать город. Это мне показалось странным, и я снова непроизвольно выдал себя мыслью.
«В храм Синеокого», — коротко ответил Ксената: «Найду Дсебу. В тьму закроют, надо спешить».
Ага. Таинственный Дсеба, учитель Ксенаты, у меня есть шанс увидеть его… В тьму? Ах, да, третья часть суток. Они же все делят на три, с рассвета до полудня у них — солнцерост; от полудня до заката — солнцепад; а ночью — тьма.
Он спешил, насколько можно спешить, двигаясь по крышам, перепрыгивая ущелья улочек, обходя слишком высокие дома и слишком заметные с них, опасные участки. Диск солнца уже покраснел и почти сполз с неба, когда Ксената, вывернув наизнанку изрядно перепачканное снаружи платье, соскочил, наконец, на землю, отряхнулся и, как ни в чем ни бывало, с вальяжным видом направился к выходу из переулка. Пропустив так же чинно шагающих бритоголовых мужчин в похожем наряде, он пристроился на шаг позади них. Без каких-либо происшествий мы миновали треугольные ворота в, пожалуй, декоративной стене, огораживающей храм, прошли такие же странные треугольные двери и попали вовнутрь — я не успел даже как следует осмотреться, взгляд хозяина глаз был потуплен, направлен чуть вниз и перед собой.
Что же, мы в храме. Наверное, Синеокого.
Вместо обширного зала со статуей бога и алтарем, которые я почему-то ожидал увидеть, нас ждал узкий коридор со стенами, изрезанными сложным орнаментом. Пол присыпан желтым песком, сандалии шуршат и похрустывают в тишине.