Черт! Меня аж подкидывает!
—Не ее? А кого?
Она проходится вдоль своего органа, подушечка музыкального среднего пальца словно проверяет, достаточно ли натянута струна.
—Подожди…
Она переворачивается спиной ко мне… Смещается ниже, прижимается своей восхитительной влажностью к твердому стержню, так, что в зеркало я вижу Алену, между бедер которой гордо выпирает фаллос.
—Теперь я совсем как мальчик…,— шепчет горячечно, обволакивая бока члена,— и могу мечтать… о девочках.
Рука ее совсем по-мужски, охватывая всей ладонью, обнажает головку.
—Вы же дрочите на красивых девочек?— делает пару взмахов. Прижимается своим необыкновенным сочно-раздразненным клитором к члену. Ощущение непередаваемое. Будто потоки крови, нервные узлы, поры кожи, слились в единое целое.
—Когда две девочки… Это же лучше… одной, да?— Алена не останавливается, бросая слова вполоборота, через плечо. Ее бедра теперь покачиваются плавно и коротко.
—Ты из-за этого завел разговор про любовь вдвоем-втроем-вчетвером?
Я совсем не про то хотел поговорить с Аленой, но, сейчас, взвинченный ее спектаклем, лишь, соглашаюсь, кивая.
Ее ладонь грубовато подхватывает яйца. Вполне по-хозяйски взвешивая, перекатывает в ладони.
—И кого бы мы желали сейчас видеть?
Честно, мне сейчас вполне довольно Алены. Я впервые вижу ее такой, и мне хочется рассмотреть ее незнакомую ипостась во всех подробностях. К тому же, кого бы я не выбрал, выбор, почти наверняка, ранит ее. Поэтому выбираю самого смазливого из звезд эстрады.
—Н-е-е-е-е-т,— тянет Алена, сводя наши органы тесно, не забывая подразнить клитор.— Мы оба сегодня мальчики… У нас крепкие, возбужденные, похотливые члены!
Она снова делает пару взмахов, и сама дрожит от нервного спазма…
—Что насчет Насти?
Я знаю о ком она. Cмуглая и высокая девушка-стебелек, с задорно торчащими маленькими грудками, подрабатывет у них в агентстве на полставки.
—Но ведь ей всего…
—Знаю!— обрывает моя вакханка.— И она… целочка.
Дьяволщина… Мой пах купается в соках Алены. Клитор пульсирует, будто пророс в член. Полная иллюзия, что сейчас мы сольемся в андрогенное существо. С признаками обоих полов. А заодно и с их неуемными желаниями.
—Представь ее… без одежды. Она убегает от тебя по затемненным коридорам… Почти потеряв надежду… И тут я… Бросается ко мне, радостно, как наивный щенок к собачнику…
—И?
—И ее ждет небольшой сюрприз,— рука Алены поджимает мои семейные драгоценности и я, словно во время вспышки молнии, вижу девочку, покорно сползающую к ее ногам. И Алену, спускающую белые хлопковые трусики, из которых упруго выпрыгивает полноценный дрын.
—Не могу больше,— я почти насильно усаживаю ее на себя, овладевая.
Она позволяет этому произойти, сползая по столбу со скоростью улитки, не переставая ни на миг теребить заветную точку, шепчет:
—У нее пухлые, чувственные, нетронутые губы. Между них, возможно, еще не побывал ни один язык…
Я издаю протяжный стон, вбивая пылающий кол в лоно ведьмы. Светка, Настя, Алена сливаются в одно…. Женское… Неодолимо-зовущее.
—Скажи… еще,— сегодня мы с Аленой внезапно поменялись ролями. Во всем. И она, сдерживая стоны, продолжает, задыхаясь:
—И я бы научила эту простодушную сучку… всему… Всему-всему. Всему-всему-всему.
Слова закручивают карусель абсолютно безбашенных непристойных образов. И я, словно ребенок, у которого разбегаются глаза на ярмарке от обилия ярких, крутящихся на уходящей из под ног платформе, лошадок, кисок и дельфинчиков. Особенно…. Кисок.
Кончаем мы практически одновременно.
Купе
Алену повысили на работе. Теперь она сама определяет свой график, а также составляет расписание работ для сотрудников всех трех отделов. Включая мужа. Для наших рандеву такой расклад просто находка. И необязательно на съемной квартире. По кредитной карте, под возросшую зарплату, Алена приобретает в дом вещи. Дорогие вещи. Доставляю до точки назначения их я. Вместе с хозяйкой, естественно. Как правило, покупки так и остаются стоять не распакованными до вечера, поскольку у нас находятся более актуальные занятия.
О том, чтобы уговорить Алену бросить Мишку и переехать ко мне, речь уже не заходит.
Да и вообще, говорим о серьезном мы редко. Видимо, я нужен только для узкоспециального направления в жизни. Остальные аспекты бытия проходят параллельно, карьера идет в гору, семья обрастает недвижимостью, комфортными и престижными аксессуарами, наследник, подрастая, получит достойное и востребованное образование в элитной школе. На все это нужны деньги. Тугрики. Доллары. Бабки. Бабосики. У меня их нет. Раньше никогда не придавал этому значения, а теперь, впервые, сожалею.
С ноября Алена посещает бизнес-тренинг, и встречи становятся редкостью. Она отдается новому увлечению с такой страстью, что впору начать ревновать. К мужу я ее почему-то не ревную совсем.
Абсолютно. Даже в вопиющих ситуациях. Заехав однажды в воскресенье, и коварно дождавшись, когда папа с сыном отправятся на прогулку, я тихой сапой пробрался в семейное гнездышко. Уж очень соскучился по общению. И получил от ворот поворот. Сильно озаботившись причиной отказа «сделать все по-быстрому», я, ценой героических усилий, все же получил ответ. А уж заодно и доступ к уютному гнездышку Алены. Оказалось, с аналогичным проектом Миша опередил меня в тот день буквально на несколько минут. И успешно финишировал. Без средств предохранения, пока Антон облачался в прихожей. Но меня даже это обстоятельство не смутило. Пробормотав: «Никогда еще не пробовал булочку с маслом», я пригнул жену друга к подоконнику и закинул подол халата на поясницу. Член и вправду, вошел, как по маслу. Кажется, во время удовлетворения страсти Алена даже умудрилась помахать рукой гуляющим во дворе родственникам. Потом бросила баловство. Нагнулась глубже, отступая от окна, положила тяжелую грудь на спинку стула… начала подмахивать, постанывая…. И через пару минут нас с Мишей, в некотором смысле, можно было считать молочными братьями.