– Нет, я этого не знал.
– Не тревожь Марию, ей сполна горя досталось. Детей, мужа потеряла, чёрная, от горя ходила, совсем недавно отошла. Люди тебя не поймут. Молодых мало? Смотри сколько их, показал рукой в сторону девушек, столпившихся слева.
– Если не она, то никто не нужен, – с горечью ответил Леонтий.
Лето пролетело быстро, спешили управиться до холодов. Зима выдалась снежной. Леонтий старался снег и у себя убрать, и у Марии. После того случая стали отношения у них натянутые, Маша, избегала мужчину, по – прежнему, кушать готовила и на него, но приносила еду в его отсутствие. Он тоже боялся к ней подходить, чтобы, невзначай, не обидеть. Старались не видеться друг с другом, как одинокие, обделённые люди, между ними встала пропасть отчуждения.
Прошёл год, как не стало Агаши. В церкви отслужили панихиду, поминали у Леонтия. Стемнело быстро. Проводив гостей, мужчина пошёл управляться со скотиной. Мария домывала посуду. Пришёл тихо, незаметно, подойдя, спросил:
– О чём ты все время думаешь?
– Как там у Бога Егорушке, деткам, Агаше? Помнят ли они нас?
– Не знаю.
– Я, как вдовой осталась, думала, что и улыбаться разучусь, а вот живу, дышу. Зачем? Знаешь, самая большая боль - это терять детей, – смахнула слезу Маша. – Тяжелее горя нет, чем пережить своих кровиночек. А ты молодой, женишься, дети будут. Вон, какой ты мужик: добрый, красивый, работящий - любая за тебя пойдёт.
– А ты бы пошла?
Вопрос Леонтия застал женщину врасплох.
– Что такое говоришь? Блуд это, грех. Ты же мне в сыновья годишься, что люди скажут? Конечно, нет, да и старая я, детей не смогу родить.
– А батюшка сказал, что, может, не Агаша, а я бесплодный. Зачем тогда буду нужен жене молодой?
– Бабёнок в деревне много одиноких с детьми. Галя, Варина двоюродная сестра твоих лет, а у Нюры Найдёновой и дети есть, и по возрасту тебе подходит.
– А по мне, если не ты, то и не нужен никто.
Мария поняла, что разговор бесполезен, засобиралась домой, где, стоя перед иконой на коленях, плакала от безысходности.
– Лучше сразу мысль греховную из головы отбросить, зачем парню жизнь портить? У него, может, дурь из головы уйдёт, женится, ещё меня благодарить будет.
Леонтий тоже всю ночь не спал, понял бесполезность своего желания жениться на Маше.
Перед Рождеством поехали Петя и Леонтий на ярмарку. Хозяйка за работу отдала ему объезженного жеребца да тёлушку. Надумал Леонтий коня продать, а тёлку на корову оставить. С ярмарки привёз гармонь, купил Маше красивый платок в благодарность за её доброе сердце.
На Рождество после церкви решили собраться у Пети. Варя пригласила сестру Галю для знакомства. За столом Леонтий никого, кроме Марии, не видел, а когда накинул на её плечи платок, то само собой получилось, что обнял женщину. Галя, видя себя лишней, ушла домой. Мария сидела, сгорая от стыда, ведь это она сама просила Галю прийти, а так негоже получилось.
После этого старалась не пересекаться с Леонтием. Еду относила Нюра, старшая дочь Петра. Белье грязное забирала Варя. Думалось Маше, что он забудет о ней, да и сама в сердце своё не хотела его впускать.
Время шло, Леонтий тоже встреч не искал, но все заметили, что похудел, осунулся.
– Очнись, - однажды сказал Пётр. - Беду пережил, от болезни тяжёлой Господь избавил, сам себе придумал кручину. Что тебе неймётся? Сыт, в тепле, в добре, девок, лишь свистни, десять прибегут. Чего тебе ещё надо? Хорошо, Мария умнее тебя, а то срам - то какой, люди засмеют.
– А на кой мне люди? Если роднее и милее её, голубушки, на всём белом свете нет никого.
– Ну, уж не знаю, чудной ты какой – то. Хотя, правду сказать, сам был в мальчишестве от неё без ума. Всё похожую девушку, искал и нашёл.
В чём уж он видел схожесть Маши и Вари, это не понять. Рослая, с толстой русой косой и большими синими глазами, Варя больше походила на Леонтия. Но как можно понять влюблённых людей? Им маленькие ростом кажутся высокими, а пухленькие видятся худыми. Неведомо, чем закончился бы этот разговор, но вошла Варя:
– А ты женись, венчайся, перед людьми и перед Богом женой назови. А мы по - другому Марию не отдадим, правда, Петя?
Муж почти подпрыгнул, - «а вдруг про любовь его детскую услышала, запилит. Но, кажись, обошлось».
Приближалась весна, а с ней и Красная пасха. Маша, чтобы отблагодарить Леонтия за платок, сшила ему рубашку. Позвала к себе примерить. Надел он её - красавчик - красавчиком. Стоит, не дышит. Мария рубашку поправляет, работой своей любуется.
– На всенощную и наденешь, любой красавице будешь люб.
– А тебе люб? – взяв её руку в свою и прижав к губам, глядел на Марию с надеждой.