Я не стала говорить Матвею, что так оно и было. Вот повториться ли, вопрос. Вернее, хотела ли я повторения.
Мужчина помог мне разложить кресло, на которое положила подушку и простынь.
— И все — таки, я советовал бы спать в одной постели. Вдруг ночью кто-то решит прийти в гости, а мы спим в разных местах. Как-то нелогично, — размышлял Матвей. — И мне, как мужчине, придется тесниться на этом маленьком кресле, уступая более комфортное место.
— Не стоит переживать. Проблема с гостями легко решаема.
Я подошла к двери и провернула барашек замка.
— Вот и все. А в кресле мне будет комфортнее, чем на мягком матрасе. От него у меня спина потом болит.
— Как знаешь.
Матвей стал стаскивать с себя футболку, а за ней и шорты.
— Что ты делаешь? — заикаясь спросила я, бесстыдно пялясь на поджарое тело.
— Готовлюсь ко сну. Не одетым же мне спать. А ты собираешься так ложиться? — он махнул на мою одежду.
— Да.
— Как хочешь.
Матвей лег в постель, не собираясь укрывать свое тело простыней. Я покосилась на его красивые рельефы мышц и не придумала ничего лучше, как пойти и выключить свет. Ну а что он в самом деле? Соблазняет мать одиночку!
И без проблем дошла до своего сегодняшнего койко — места. В комнате было душно. При других обстоятельствах я бы предпочитала спать без ничего и с кондиционером. Сегодня придется потерпеть.
— Точно на кровать не хочешь? — обыденно спросил мужчина. — Мне совесть не позволит спать самому на такой большой постели.
Хотелось съязвить, что совесть у него закончилась в тот момент, когда на стул полетели шорты, но промолчала.
— Мне и здесь неплохо.
— Устала?
— Разве что морально, — призналась я.
— Готова вступать на просторы трудовой деятельности?
— Если ты о твоей липовой работе, то я мельком смотрела на нее. Интересный проект. Я его сделаю, как пример того, на что способна. Буду показывать будущим работодателям.
— Она не липовая, — возразил Матвей, переворачиваясь на постели в мою сторону. — За нее ты получишь деньги.
— Мне не нужны подачки.
— Не понимаю причину твоего недовольства. Я даю тебе задание, за которое плачу деньги. Какая разница, что дальше будет с проектом?
— Давай я не буду объяснять то, что и так понятно, — немного злясь, ответила я.
— Хорошо, выполни работу, а дальше разберемся.
— Выполню, — пообещала я.
— Конечно, если брат позволит закончить работу. Не думаю, что ему понравится идея твоего сотрудничества со мной.
— Я не бросаю начатое. Мне такой проект интересен. И думаю, что Дима будет не против.
— Угу, — неопределенно ответил Матвей.
Странно рассуждать о будущем, находясь в одном доме с любовницей мужа и в одной комнате с другим мужчиной.
— А ты считаешь правильным прощать измену? — после некоторого молчания, спросила я.
Мужчина молчал.
— Жалеешь, что в свое время не простил свою девушку? — спросила и прикусила язык.
И зачем лезу не в свое дело? Это меня не касается. У нас договор, хотя иногда он казался мне таким химерным, зачем переходить на личности? Тем более Матвей уже не был для меня просто деверем.
— У вас другая ситуация. Ребенок должен расти в полной семье. И между вами есть чувства, брат запутался, мы ему просто помогаем сделать правильный выбор.
Я хмыкнула. С его уст это звучало так, будто Дима не любовницу завёл, а автомобиль неправильно выбрал.
— Любовь — странная штука.
С этим я не могла поспорить.
Неожиданно послышались женские стоны. Я непонимающе прислушалась, с каждой секундой осознавая, что звуки, издаваемые где-то наверху, принадлежат Диане. В голове слегка зашумело от происходящего. Там, наверху, мой муж занимался любовью с другой. Черт! Как же это больно. Внутри что-то оборвалось. Наверное, так разбивается сердце. Оно, как хрупкий сосуд ударилось о камень предательства, разлетаясь на мелкие частички.
К горлу подступил колючий комок, на глаза навернулись слезы. Почему? Не хочу слышать. За что мне это? Я легла на бок, закрываясь подушкой и прижимая ладони к ушам.
Матвей негромко заматерился. Стоны перешли в приглушенные крики, сопровождающиеся характерными шлепками. От этих звуков не помогала моя барикада. Я пыталась сдержать рыдания, вытирая слезы об угол наволочки. Жестокая реальность больно ранила, показывая действительность.