- Да, я как раз собиралась пойти туда, мой лорд. Я пойду с дочерью и племянницей.
- О-о! Я надеюсь, что буду иметь удовольствие увидеть вас там. Я не знаком здесь ни с кем, но теперь я уже знаком с одной леди. Я покидаю место своего заточения, или, иначе говоря, буду общаться с людьми, как принято в этой стране.
- О, сэр, вы не должны чувствовать себя здесь посторонним. Если вы захотите танцевать и пригласите на танец мою племянницу или дочь, могу вам обещать, что они будут счастливы оказаться с вами рядом!
- Мадам, вы просто поражаете меня своим великодушием.
На этом разговор закончился. Подошло время одевать платье для бала, и они расстались - с низким поклоном лорда и подобострастной любезностью леди, - чтобы ждать новой встречи вскоре - в танцевальном зале при свете люстр.
ГЛАВА IX
ПЕРЕД БАЛОМ
Балы Терпсихоры, проводимые в фешенебельном пляжном районе Нового Света, привлекают еще больше, чем то же самое в Старом.
В танцевальном зале, отнюдь не рассчитанном на посещение лишь высшим светом, одинокий посторонний джентльмен практически не сможет проявить себя в танце - особенно в "кадрили". Так как круги танцующих, давно знающих друг друга, занимают выбранные заранее места и комната переполнена, то любой посторонний, решивший потанцевать, просто не найдет себе свободного места. А распорядители на балу обычно больше заняты своими делами, чем выполняют почетные обязанности, возложенные на них и отмеченные розой или лентой в петлице.
Когда танцуют в "кругу", у незнакомца есть больший шанс присоединиться к танцу. Это достигается взаимным согласием двух людей, и незнакомец должен быть последним неудачником, чтобы не найти ветерана танцев, который разместил бы его в танцующем кругу.
Что-то подобное можно было ощутить в атмосфере танцевального зала Ньюпорта, даже в те дни, до гражданской войны, когда такие низкопробные методы были вещью неслыханной, а оставшиеся не у дел ("idle") обвиняли тех, кто зарабатывал ("unstruck"), в темных делишках.
Отчасти подобную атмосферу ощутил на себе и молодой офицер, недавно вернувшийся из Мексики, - он был чужим для "общества" в той стране, за которую сражался, еще в большей степени, чем в той, против которой воевал!
К тому же он был всего лишь путешественником - наполовину бродягой, наполовину авантюристом - и странствовал скорее по необходимости, чем для своего удовольствия.
Пойти на танцы среди незнакомых людей - достаточно скучное занятие для путешественника, если только танец не принадлежит к числу вольных, самые простые из которых - моррис (танец в костюмах героев "Робин Гуда"), танец в масках или фанданго (популярный мексиканский народный танец).
Майнард знал или догадывался, что в Ньюпорте те же, описанные выше, порядки, как и в других местах. Но, тем не менее, он решил пойти на бал.
Отчасти он сделал это из любопытства, отчасти - чтобы убить время, а также, возможно, не в последнюю очередь, - чтобы не упустить шанс еще раз встретиться с девушками, с которыми он познакомился при таких необычных обстоятельствах.
С тех пор он видел их несколько раз - за обеденным столом и в других местах, но только вдали, и без малейшего шанса вступить с ними в разговор, нарушающий этикет - принятые правила знакомства.
Он был слишком горд для того, чтобы самому возобновить отношения с ними. Кроме того, это они должны были решить для себя и предложить ему познакомиться с ними поближе.
Но они не сделали этого! Прошло два дня, но они не проявляли к нему никакого интереса - ни разговором, ни посланием, ни поклоном или выражением благодарности!
- Что я могу ожидать от таких людей? - говорил себе отставной офицер. Они, должно быть, очень большие...
Он собирался сказать "снобы", но его остановила мысль, что так не говорят о леди.
Кроме того, как можно назвать так Джулию Гирдвуд! (Он постарался узнать ее имя, и это ему удалось.) Подобный эпитет не идет к ней даже более, чем к графине или королеве!
При всей его храбрости он не мог справиться с неким чувством огорчения, такого сильного, что ему казалось - где бы он ни был, Джулия Гирдвуд всегда с ним рядом. Ее прекрасное лицо и стройная фигура все время стояли у него перед глазами.
Майнард корил ее за безразличие к самому себе - но разве это можно было назвать неблагодарностью с ее стороны?
Может, это объяснялось обещанием молчать, которое он дал девушкам на утесе?
Что ж, тогда это извиняло их обеих. Со времени последнего приключения он видел девушек только в сопровождении матери-опекуна, очень серьезной дамы. Может быть, они до сих пор скрывали все это от матери? И именно поэтому девушки держались от него на расстоянии?
Это было весьма вероятно. Ему приятно было думать, что все это именно так, более того, один или два раза он встретился с темными глазами Джулии, с ее особенным пристальным взглядом, направленным на него. Но как только девушка заметила его ответный взгляд, она сразу же отвела глаза в сторону.
"Эта игра способна разбудить совесть короля", - говорил Гамлет.
Бал! Он способен был объяснить этот маленький секрет, и, возможно, некоторые другие. Майнард знал, что встретит там всех троих - мать, дочь и племянницу! Было бы странно, чтобы он не смог бы представиться им на балу; а если же не смог - есть стюарды, обслуживающие бал.
И он пошел на бал, приодевшись с большим вкусом, по законам моды, - в те дни либеральная мода допускала белый жилет.
Но через некоторое время - а время летело вперед, как метеор - он стал казаться ему чернее ночи!
Бал был объявлен открытым.
Экипажи останавливались на площади около Океанхауза, и самые разнообразные виды шелка зашелестели по коридорам этого караван-сарая.
В большом зале, где обычно обедали постояльцы гостиницы, было расчищено место (и в результате получился танцевальный зал, достойный Терпсихоры), оттуда были слышны негармоничные звуки настройки скрипок и продувания труб тромбонов.
Семья Гирдвуд прибыла с большим блеском - мать была одета подобно знатной герцогине, хотя и без алмазов. Последние блестели на лбу Джулии и искрились на ее белой, как снег, груди - комплект включал в себя ожерелье с кулонами.