После сна Мэйрили была голодна, она не заметила, как съела все за один присест.
На протяжении всего ужина Аррон не упоминал того, что предвещало обморок Мэй, опасаясь, что он взбудоражит Мэйрилин.
Только когда они вышли в сад, чтобы немного пройтись после приема пищи, Мэйрилин, укутанная Арроном с ног до головы так, чтобы даже малейший ветерок не смог развеять ее тепло, спросила у генерала:
— Арр, ты хочешь знать, о ком я говорила?
Душевное спокойствие, которое давал ей этот человек, не могло сравниться ни с чем иным. Мэйрилин прислонилась к плечу генерала. Сейчас, вспоминая прошлое, сердце Мэй было гораздо спокойнее.
— Мэй, не думай о нем. Поскольку он делает тебя несчастной я убью его!
Аррон сузил глаза, скрывая отражающееся в них убийственное намерение. Его голос был мягким, но предостерегающим. Он никогда не хотел так сильно кого-то убить!
— Прежде чем ты примешь какое-либо решение я должна рассказать тебе о настоящей себе.
Мэйрилин никогда ником не рассказывала о своей настоящей личности. Первоначально она намеревалась скрывать это навсегда и жить со своей нынешней личностью. У нее был мужчина, которого она любила. В будущем у нее будет пара-тройка милых детей. Она будет жить долго и счастливо.
Она сейчас возникла такая необходимость, чтобы Аррон знал о ее прошлом.
— Аррон, возможно, то, что я собираюсь сказать, покажется тебе невообразимым, но я клянусь, каждое сказанное мной слово — правда. Ты должен мне поверить.
Прежде чем признаться, Мэй произнесла эти слова очень серьезно. Генерал был немного удивлен, но из этого он мог видеть, что его жена была настроена решительно.
— Я поверю всему, что ты скажешь.
Слова Арра прозвучали как обещание, что заставило девушку слабо улыбнуться.
Как же ей повезло оказаться здесь в этом мире и встретить этого мужчину!
Мэй собралась с мыслями, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, и начала рассказ.
— Я не из этого времени, и я также не настоящая Мэйрилин Тилер. Раньше меня звали просто Мэй. Я пришла из двадцать первого века с Земли…
Голос Мэй звучал очень нежно. Ночью осенью было прохладно, но даже холод не мешал распуститься мелким фиолетовым цветкам, которые цвели каждый год перед зимой.
Солнце уже спустилось с холма, его свет рвномерно распространялся на фигуры Мэй и Аррона. Издалека они выглядели как пара бессмертных богов, спустившихся на землю.
Мэй начала рассказывать все с того самого момента, как ей было четыре года и ее забрали из приюта. Она говорила целых два часа. После того как она закончила свой рассказ, она обнаружила, что небо уже полностью посветлело, а солнце уже стояло высоко. На ее плечах лежало пальто Аррона.
— Значит, ты говоришь, что родом из того места, где человек может подняться высоко в небо или опуститься на дно океана? А транспорт работает на бензине, а не из-за запряженных лошадей?
Генерал не мог представить каким был мир, о котором говорила Мэйрилин. Эти слова сложились в картину в его сознании, но независимо от того, как он на это смотрел, он находил это странным.
— Это место слишком сказочное!
Мэй тихо рассмеялась.
— если бы я могла, я бы хотела показать тебе его. Я жила там больше двадцати лет, мне там нравилось.
Мэй сказала, что любила свой прошлый мир. Это заставило тело Аррона непроизвольно напрячься. Он крепко держал девушку за руку, боясь, что в момент его беспечности она вернется туда, откуда пришла.
— Не волнуйся, — произнесла Мэй, заметив, что осторожный жест Арра, — я никуда не уйду. Я всегда буду здесь, рядом с тобой. К тому же, наверняка мое тело уже давно похоронено, так что я не могу вернуться.
Услышав это, Аррон нахмурился: «Итак, я должен поблагодарить Конна, если бы не он, она бы не попала в этот мир и более того, они бы никогда не встретились?!»
Мэйрилин тоже подумала о чем-то подобном. Действительно, если бы не пистолет Конна, то как бы у нее появилась возможность пересечь пространство и время и обрести личность Мэйрилин Тилер? Как бы она влюбилась в Аррона, не говоря уже о том, чтобы выйти за него замуж?
Хотя, когда она описывала Конна она использовала несколько слов, но по голосу Аррон мог слышать глубокую ненависть, которую испытывала Мэй по отношению к этому человеку.
Особенно, когда она упомянула, как хладнокровно Конн убил ее и своего нерожденного ребенка. Услышав это, Аррон нежно погладил поверх одежды животик Мэй.