В смысле, настолько странное!
Она хватается за хвост, чтобы проконтролировать, как на нём сидит чехольчик. Ну и плавники не повредить.
— Не обязательно, — кряхтит Саша, — мне не тяжело.
— Да я боюсь у него пятки счешутся, купаться будет больно.
— Ты такая заботливая.
Недоумённым взглядом всю эту процессию провожает сменщица Александра — Анита и парочка гостей.
Ну, это не страшно, всё прошло как нельзя лучше.
Вот только Роман, будто прикованный, стоит посреди коридора. И одаривает их нечитаемым взглядом.
Он достаёт телефон подрагивающей рукой и набирает сообщение другу:
«Я значит к ней клеюсь. А она админу отеля улыбается. А теперь он тащит на себе другого её мужика. Стриптизёра, походу… Угораздило же меня, блин…»
ГЛАВА 5. Каждая вторая - камбала, не каждая - любимая
— Куда его положить, на постель?
— А? — Люба переводит напряжённый взгляд с Романа на Александра. — Нет, не надо, на пол клади!
Он с большой охотой кладёт его у кровати.
Она цокает и качает головой.
— Эм… А можешь немного его ближе к душу или прям туда? Чтобы ему далеко идти не пришлось?
Александр выгибает бровь.
— Если он будет мешаться, — шепчет вкрадчиво, — попроситесь у Аниты в служебный туалет.
— Спасибо, Саш…
Он с трудом поднимает «перепившего одноклассника» и затаскивает в душ.
Дверь приоткрыта и Люба высовывается в коридор. Рома всё ещё там и в его руках телефон.
— Ты что, снимаешь? У тебя вообще совесть есть?
— А? — он убирает телефон в карман джинсов. — Да нет, что ты. Ему плохо? Может, помощь нужна? Говори, если что. Я всё равно не занят сейчас, — и всё пытается заглянуть ей за плечо, проверить, что там кто делает.
— А когда ты занят?
Она выглядывает вперёд ещё сильнее, будто чтобы оттолкнуть его от двери своей блондинистой головушкой.
— Вечером, — звучит будто даже с вызовом. Словно её это должно волновать. — Вечером я занят, планы у меня. А ты?
— И у меня тоже!
— Правда? — на её плечи сзади опускаются чьи-то руки. — Я, кстати, Вова.
— Что? — оборачивается она на Александра. — Какой ещё Вова?
— Заменял кого-то, — у Ромы во взгляде любопытство (и ревность?), — или что поинтереснее?
— Просто бейджика не было с моим именем, а принтер сломался. Часть гостей стала звать меня Александром, так что…
Люба смеётся:
— Что, серьёзно?
— Ага, — он улыбается, демонстрируя обворожительные ямочки на щеках.
— Но я уже привыкла звать тебя Сашей…
Люба хихикает, что на неё не похоже, находясь всё ещё между двух мужчин.
— А как там мой?
— Не очнулся. С ним точно всё нормально?
— Н-да…
Рома, что уже с подозрением и недовольством наблюдает за Саше-Вовой, оборачивается на звук открывшейся позади него двери.
Маринка выходит заспанная, при этом с укладкой и макияжем. И замирает на пороге, словно боясь спугнуть мужчин вокруг подруги.
Улыбается Любе.
И подмигивает ей. Особо не заботясь о том, замечает ли это кто-нибудь из мужчин.
— Что? — вспыхивает тут же и оборачивается на Вову. — Спасибо тебе большое за помощь! Надеюсь, ты выспишься сегодня после бурной ночи…
— Да, — проходит он мимо неё в коридор, напоследок, коснувшись волос.
И Рома каменеет.
— Что за бурная ночь? — от негодования явно думает он не о том.
Маринка хихикает уже слишком громко, но коротко, и, спохватившись, успевает скрыться за дверью, пока на неё никто не обернулся.
— Мы его своими хождениями будили, не помнишь уже? — нападает Люба.
Рома тушуется, но делает вид, будто всё в порядке и ничего неловкого и глупого он только что не сказал.
И усмехается ей в ответ.
— Ага. А там… ну, кто там у тебя, ему, может, врача? Он не буйный хоть?
— Я медсестра, — она вдруг ему подмигивает и улыбается. — Так что нам с ним нужно уединиться, если понимаешь, о чём я…
И захлопывает дверь.
Рома осекается, собираясь ответить и заносит руку, чтобы постучать в дверь. Но, передумав, постояв так ещё немного, уходит.
Зато почти сразу появляется Маринка. И, конечно же, заходит в номер без предупреждений.
— Чё тут у тебя такое? — улыбается радостно. — Рассказывай.
Что-то падает в душе, Люба стоит так, чтобы, если что, перекрыть подруге проход.
— Ничего! Просто Александр меня проводил с прогулки, его кстати Вовой зовут, ты знала?
— Да всё равно, с прогулки проводил, — тянет она, будто намекая на что-то. — А почему ты мне не говорила, что на свидание ходила?
Люба улыбается так широко, что челюсть сводит.