Есть риски, что кто-то случайно заметит, но если не проходить в сам номер, на бассейн можно и не обратить внимание.
В любом случае от уборки Люба уже отказалась и она очень надеется, что никто не станет проверять — почему, пока её нет в отеле.
— Сможешь забраться? И… я, кажется, забыла спросить твоё имя, — уже не так уверенно тянет она.
— Арктур… — представляется он как-то рассеянно, осматривая бассейн. — Если… — ему неприятно признавать слабость, но... — Если немного поможешь мне, — подбирается ближе к бортику и пытается поудобнее зацепиться за край. — Милая Камбала, нужно было сначала впустить меня внутрь. Но сюрприз, — улыбается одобрительно, — удался.
— Любовь, — поправляет она машинально, не слишком довольная своей промашкой.
Но когда он касается её, кажется таким сильным и опасным…
— Давай… Как-нибудь запихаю тебя туда.
Арктур опирается на её плечо, случайно зацепляя бусы, и что-то трескается в их застёжке.
Он напрягает хвост, приподнимаясь на нём так, чтобы свеситься с мягкого бортика и, наконец, оказывается в воде.
А часть воды — на полу. И, возможно, даже будет в номере ниже, если не вытереть всё вовремя.
— Я начинаю к тебе привыкать…
Она достаёт из пакета целую запечённую курицу и подаёт ему, а сама принимается как можно быстрее доставать половые тряпки, которыми закупилась, и вытирать пол.
— Вот тебе единорог, вот еда, конечно… Но не привыкай, я здесь вообще-то на отдыхе! И всё ещё намереваюсь провести его, как хочется именно мне!
Он, опускаясь с курицей на дно под воду, на удивление чётко возражает, разве что с небольшим бульканьем:
— Тебя обманули, Любовь, это не единорог.
Она слишком занята уборкой, чтобы обращать внимание на его выкрутасы.
Есть что ли только под водой может?
— Бассейн ведь в виде единорога. И это смешно, потому что ты сам почти что единорог. Только без рога. Вообще.
— А, ты об этом… — он выныривает и опирается на бортик локтями, выбрасывая на пол пару обглоданных костей. — Единороги давным-давно вымерли.
Закончив с уборкой, Люба валится на кровать.
— Мужчины такие буквальные!
Она переводит на него взгляд, замечает кость на полу и вскрикивает:
— Это что ещё такое?
Он уходит под воду, и почти сразу же выбрасывает на пол оставшиеся кости.
— Остатки еды.
Она бы швырнула в него подушкой, если бы это имело смысл.
— Ты понимаешь, что на полу теперь мусор и кто-то его должен убирать, да? Это даже не мой дом!
— Почему мы в чужом доме? — вид у него становится озадаченным.
Она вздыхает и от усталости прикрывает запястьем глаза.
— Я живу не здесь. Я же говорила, что море первый раз увидела. Даже подумала, что тебя акула пыталась съесть. Зелёная и чешуйчатая… — она фыркает. — К морю люди из других уголков страны приезжают, чтобы отдохнуть от работы, искупаться, позагорать. Понимаешь? Для этого другие люди строят вот такие вот «дома», где можно поселиться за деньги на время отдыха. Но нужно ничего не испортить и никому не помешать, иначе могут выгнать.
Он слушает её внимательно. Но от замечания всё же не удерживается:
— Акулы не чешуйчатые и не зелёные… Теперь я понял. Что ж, за деньги не волнуйся, я отплачу тебе сполна. Так, что можешь купить себе здесь настоящий дом. Но для этого я… должен вернуться к себе домой. А у меня, — он бледнеет и слабеет на глазах, — кажется, жар. Для русалов это опасно. И кровь… она всё ещё идёт.
Люба соскакивает с кровати, как ужаленная.
Повалялась немного — и хватит.
— Что, почему? Воды ведь достаточно и ты поел! Что ещё сделать? Может, холоднее, что бы было? А раны, если они у тебя не заживают, попробуем зашить? Там есть несколько глубоких. А таблетки тебе подойдут наши, интересно? Я просто боюсь хуже сделать.
— Не знаю, я думал, должно стать лучше, но… удар был силён… Попробуй. Делай, что считаешь нужным, — опускается он на дно. — Любовь.
Ну вот, правильно Любовь. Туда же, значит, и сострадание и любимая работа прямо на курорте, более чем сверхурочно. Что поделать, если такое имя? Нужно его отрабатывать.
Обещанные богатства, кстати, Любу никак не прельщают. Нет в ней тяги к деньгам. Хочется просто спокойной и счастливой жизни.
Она носится с его королевско-морским величеством целый день. Грабит аптеки и супермаркеты (подозрительно быстро он съел целую курицу, прожорливый, болезный, морской гад). Вытирает воду, даже достаёт б/у-шный увлажнитель воздуха. Зубной нитью зашивает раны, параллельно рассказывает о мире людей, потому что сведения Арктура, мягко говоря, устарели…
За верхушкой айсберга наблюдает напряжённая Анита. И даже застукивает Любу в коридоре.