Ничего не добившись, Люба прислоняется лбом к стеклу с тоской в голубых глазах.
И замечает трещину в стене шириной с два пальца. Сквозную.
Уголок губ ползёт вверх. Она с трудом, но просовывает жемчужные бусы.
— Всё. Теперь долг уплачен. Я не воровка.
Можно было бы, конечно, и за ручку двери подёргать, как Марина, но…
Почему-то только сейчас она вспоминает про жуткий голос, звучавший будто из самой лавки, мигом отшатывается и спешит назад, в отель.
Арктур уже не спит, и пол весь залит водой, будто он выбирался из единорога, пока Любы не было на месте.
— Привет, — говорит он, обаятельно улыбаясь.
Но по ушам Любови бьёт нечто, что скорее не слышишь, а чувствуешь (и уже не удивительно, почему ночью из-за этого подняли шум).
— Хм… — звучит в следующую секунду, и русал уходит с головой под воду.
Оттуда его уже слышно. Более-менее. Правда из-за воды разобрать слова выходит с трудом:
— А где? Куда дела?
Оглушённая всё ещё, Люба с болью смотрит на лужи с водой и принимается их вытирать, одновременно отчитывая Арктура:
— То есть ты всё время так говорил? Так тебя слышали другие? И ты об этом знал и не сказал мне? Нас же могут выгнать! Если тебя увидят, то сдадут на опыты, ты вообще это понимаешь? У нас принято уничтожать всё странное и выбивающее из нормы!
— У нас, — насмешливо… и неразборчиво звучит из-под воды. — Я здесь тоже. Мой народ может приходить. Мог бы, если бы мой дед ещё не запретил… А люди присвоили себе этот мир! Бусы где? Чем ближе они к тебе, тем проще нам говорить.
— Бусы? — переспрашивает она. — Дело было в тех бусах? Они у меня оказались случайно, и я их уже вернула!
— Кому, куда? Иди и забери!
Люба заканчивает с избавлением соседей снизу от воды, садится на пол рядом с бассейном и запускает в воду руку, будто чтобы что-то нащупать.
— Тогда это будет воровством. Я не могу. Ты мне лучше скажи, почему ты не удосужился сообщить, что это ценный артефакт, а?
— Думал, ты знаешь. И нет, не будет, я разрешаю тебе, — звучит уверенно и властно. — Это связано с морем, — всё же поясняет он. — Разрешаю. Ступай… Мне большого труда стоит говорить так, чтобы ты меня понимала сквозь воду и слышала… приемлемо.
И он вдруг целует её запястье.
Она с опаской убирает руку.
— Даже если я верну бусы каким-то образом, тебе нельзя будет говорить со мной не через воду. Соседи волнуются. Петь тем более нельзя!
— Я понял, — звучит снисходительно и сдержанно. — Всё равно лег…
Последнее слово почти полностью заглушается бульканьем.
— А если их на тебя надеть? — вдруг приходит в голову мысль.
— Мож…но прове…
— Ладно-ладно, поняла. Только не подведи меня и не нужно разводить мокроту. Будь поаккуратнее.
Хотя она уже выяснила, что ему что-либо без толку говорить, а потому понастелила тряпок у единорога.
— Отсыпайся, — шепчет хмуро. — Вот же ж задачка…
ГЛАВА 7. Бывших морских ведьм не бывает!
Тащить ребёнка в свой номер ни в коем случае нельзя, когда там русал в единороге!
До сих пор его поцелуй приятным касанием пульсирует на нежном запястье. Но об этом лучше не задумываться. Совсем.
Люба долго общается с откровенно психующей к концу смены Анитой. Приходится звонить Марине, чтобы она подтвердила, что подруге можно отдавать ключи. Алёшке нужно где-то находиться. Но не у неё, нет. У неё на русалочьем сленге в номере везде трусы валяются. Широкие такие, бугристые и чешуйчатые!
Со скрипом Анита всё же отдала ключи и принесла чашку кофе. Как раз к этому времени подвезли канючащего Алёшку. Он умудрился соскучиться по матери.
— Она очень хотела тебя встретить, милый, но лодка сломалась, но она совсем скоро приедет. Ты как? Устал, наверное? Спать хочешь?
Он мотает своей светленькой головкой, волосы у него, ну точно золотистая рожь, смотрит исподлобья синими глазищами и кривит губы. Ещё поди расплачется!
— Не устал, скорее спать устал. Поехали к маме, тёть Люба!
В ответ усталый вздох.
Но Люба быстро берёт себя в руки и улыбается.
— Давай позавтракаем для начала. Будешь английский завтрак?
— А это как?
Люба одаривает его улыбкой и пожимает плечом.
— Что-то вроде жареной сосиски, жареной картошки, яичницы и фасоли сверху.
Она запускает пальцы в его волосы.
— Еда для настоящих мужчин!
— Ого, — тянет он с предвкушением. — Звучит так, будто это очень много и сытно, и правда для мужчин. Для таких, как я, — кивает он. — Хорошо, давай. А потом к маме?
Люба заказывает завтрак и отводит Алёшку на террасу.