Посмотрел на меня с каким-то немым сожалением и просочился на внешнюю террасу, где тут же вскочил на массивные перила и… Спрыгнул?!..
Было бы, конечно, логичней, побежать следом и проверить, что с ним стало (достаточно только вспомнить высоту и самого дворца, и уровня того этажа, на котором располагались мои покои). Но меня банально парализовало. Я даже не заметила, когда перестала вопить, забившись в угол кровати и обхватив трясущимися руками резной столбик под балдахин. И, похоже, от только что пережитого и увиденного я начала очень быстро трезветь.
Не прошло и минуты, как до моего слуха долетел усиливающий топот ног и четкие приказные крики. После чего меня затрясло, как от жесткой лихорадки, и я интуитивно потянулась за ближайшей подушкой с покрывалом, поспешно обкладываясь и накрываясь всем этим, чтобы успеть вовремя скрыть свою вызывающую наготу.
Только-только я зарылась в сугробы постельного белья, как двери в мою спальню с грохотом распахнулись, а в саму комнату ввалилась как минимум целая рота вооруженных до зубов стражников с яркими факелами в руках. И, само собой, возглавлял всю эту карнавальную процессию Дагнар, мать его перетак! Во всей своей брутальной красе, в явно наспех натянутых на ноги кожаных штанах, босиком и голый по пояс! Злющий, как черт, и все такой же невыносимо сексуальный и охренительно крутой.
Да чтоб его! Я даже испытала укол болезненного разочарования из- за того, что он снова оказался для меня этой ночью всего лишь недоступной фантазией. И теперь глядя в его не на шутку рассвирепевшее лицо, освещенное подвижным огнем средневековых факелов, мне в который уже раз пришлось смириться с тем фактом, насколько произошедшее со мной до этого отличалось от жесткой действительности. Грубо говоря, рассчитывать на продолжение секс-банкета не приходилось.
— Иллария! — прорычал Дагнар, делая широкие шаги в сторону кровати и бегло оглядывая окружающие нас покои. После чего снова на меня посмотрел пугающе хищным взглядом и… вскинул руку.
Я тут же испуганно ахнула, как только ощутила знакомое жжение на шее, когда кольца "ворота ведьмы" всего за одно мгновение резко накалились и начали сдавливать невидимые петли на моем горле. Даже не знаю, отчего я была больше всего шокирована в эти секунды. От неожиданной боли или от осознания, что этот чокнутый женоненавистник снова сделал это со мной.
— Во имя проклятого Саагра, если это твоя очередная выходка или…
Его взгляд скользнул по моей обнажившейся груди, и в моих глазах резко помутнело.
— Ты… с ума… сошел!.. Хватит!.. Дагнар!.. Хочешь… меня… убить?..
— не знаю, где я вообще нашла в себе силы и тот же голос, чтобы все это выдавить из себя, пока беспомощно хваталась за горло и пыталась глотнуть хоть немного спасительного воздуха.
По крайней мере, мои слова достигли нужной цели. Этот свихнувшийся садист таки опомнился и опустил руку. Давление ошейника тут же ослабло, а стража окончательно утратила невозмутимое выражение лиц, поспешно опуская глаза долу. Я даже не сразу поняла причину.
— Что это, Саагр тебя разорви, значит? Почему ты не одета в исподнее, как и подобает твоему императорскому статусу? И какого черта ты снова кричишь, как обезумевшая горгулья, сотрясая своими истошными криками своды дворца?
Я с надрывом и всхлипом громко охнула, трезвея уже окончательно и так же быстро приходя в себя после очередной шоковой терапии. Ну, это уже слишком!
— Т-ты… вы это серьезно? На себя бы сперва посмотрели, Ваше Императорское Великолепие! Хоть бы гульфик свой как следует затянули, прежде чем обвинять меня невесть в чем!
В этот раз я попыталась подтянуть на грудь трясущимися руками лиф ночной сорочки, тут же запутываясь в бесчисленном количестве дурацких ленточек и теряя, что называется, нужные концы. Вышло вообще, черт знает что! Сорочка резко собралась в гармошку, обнажив мне ноги выше колен и почти добравшись до середины бедер. Вроде как ничего криминального, но, как уже показала практика, не для этого мира и не для моего статуса.
— Обыщите спальню, остальные комнаты и террасу балкона! — рявкнул Дагнар, даже не подумав посмотреть вниз на свой пах и проверить, что там творилось с его гульфиком. Он так и продолжал сверлить меня прессующим взглядом, но приближаться почему-то не стал.