— Главное, старайтесь не волноваться, и у вас все получится.
Не знаю, как Тарле удалось уличить момент и добраться до меня, но продлилась наша с ней доверительная беседа совсем недолго.
— И как? — последнее, что мне удалось прошипеть сквозь зубы и почти закрытый рот.
— С помощью выпитого зелья. Как только с тебя снимут ворот ведьмы, оно начнет действовать. Ты сама это почувствуешь. Не противься тем силам, которые в тебе проснутся в тот момент. Они сами тебя поведут в нужном направлении.
Тарла все же успела прочесть мне прямо в голову (наверное, с помощью какого-то особого заклятья) свои последние инструкции. После чего ушла с остальными моими сопровождающими в неизвестном направлении. Точнее, в дальний угол зала, где располагались не особо плотные ряды из любопытствующих зевак. А я… как-то сразу ощутила себя всеми брошенной, покинутой на произвол судьбы и едва не голой посреди этой футуристической сцены непонятного мне назначения.
Хотя прямо передо мной, под витражными длинными окнами на особой площадке- возвышении восседал мой ненаглядный женишок в окружении личной свиты и священнослужителей явно не ардорского происхождения. И, само собой, по правую от него руку, на чуть менее вычурном, чем у него кресле, со скучающей физиономией сидела его любимая сестричка Гриэль. Ну, спасибо хотя бы за то, что не одна из его возможных фавориток. Хотя, заметив небольшую стайку девушек в почти таких же балахонах как у меня (и явно на голые тела) где-то поодаль от основного патриархата, я уже начала почему-то сильно сомневаться на этот счет. Поскольку выглядели эти молчаливые скромницы все как на подбор, создавая шокирующий контраст теоросским священнослужителям. Последние как раз были выряжены, подобно напыщенным павлинам, в дорогостоящие сутаны, мантии, еще и с поплывшими от большой любви к вкусной еде телами и такими же широкими, бульдожьими мордами.
— Итак, Иллария! — Дагнар властным жестом руки прервал гул голосов своей свиты, не переставая все это время смотреть только на меня.
Стоило мне остаться одной, без моральной поддержки в лице вездесущей Тарлы, как мое собственное внимание полностью переключилось (скорее даже, буквально вцепилось) в сидящего напротив вершителя моей ближайшей судьбы. Я даже на какое-то время успела забыть, на кой вообще тут торчу и почему позволяю делать это с собой.
Темные глаза императора-завоевателя едва не осязаемо впиваются в мое тело пронизывающим насквозь взглядом, скользят по моим изгибам ментальными ласками, и у меня сразу же все сжимается внутри. Правда, я не понимаю, от страха перед возможным провалом, или же от сладкого предвкушения?
Гоню прочь неуместные фантазии. Хотеть этого монстра — не время и не место.
— Ты готова к тем испытаниям, которые окончательно предрешат твою судьбу и прохождение которых возможно сохранит тебе жизнь? — уж чего я точно не ожидала в эти очень странные для меня секунды, так это того, как Дагнар поднимется со своего пригретого трона и подаст легким кивком знак близстоящему "римскому Папе".
— Всегда готова! Вернее, всегда к вашим услугам, ваше неверующее Величество! — увы, но удержаться от неуемного соблазна хоть чем-то поддеть этого напыщенного индюка у меня никак не получилось.
Ничего! Надеюсь, и на моей улице когда-нибудь наступит долгожданный праздник, и я поиздеваюсь над ним всласть, как Серсея Ланкистер над всеми своими обидчиками. Ну-у… или почти как.
— Пожалуйста, Иллария. Старайся взвешивать каждое из своих будущих слов…
Я не успела ничего сказать в ответ, так как мое внимание было отвлечено движением процессии из безмолвных "жриц", разделившихся на две группки, которые впоследствии окружили чашу с таинственной жидкостью. После чего нагнулись к стоящим у ее изножья то ли амфорам, то ли кувшинам, подхватили синхронно сосуды и, по команде центрального Папы, опустили горлышками в "воду". Потом разошлись в стороны к определенному месту в полу и опрокинули содержимое всех своих емкостей в неглубокий желоб, который я почему-то до этого не заметила. Жидкость и вправду, будто ожившая ртуть быстро побежала по искусственным стокам, заполняя собой выдолбленные в гранитном полу канавки, и, в конечном счете, проявляясь в геометрическом узоре из нескольких треугольников, которые вскоре приняли форму многогранной звезды, заключенной в круг.