Тиберий в замешательстве: раздосадован и встревожен. Но сыну беспощадного правителя Галактики отказать не в состоянии.
– Полностью поддерживаю, господин. Племянница, с чего желаешь начать знакомство с Улканом?
Какой интересный вопрос.
Хмурю брови. По пути сюда я внимательно изучила хроники последних месяцев, ответ не заставляет долго ждать.
– Ходят слухи, очень нехорошие слухи, будто вокруг столицы с твоего разрешения варварским методом были разработаны десятки рудников и карьеров. Там добывают полезные ископаемые – начиная от соли и заканчивая радиоактивными веществами. И работают на рудниках принудительно. Тирианцы из низших сословий. Хочу увидеть их своими глазами.
Дядюшка заметно бледнеет. Шрам на его лице начинает напоминать росчерк уродливой молнии.
– Слухи сильно преувеличены. На деле всё обстоит немного иначе.
Откидываясь на мягкую спинку:
– Тогда тебе не о чем волноваться.
– Воля твоя. – Узурпатор оттягивает от шеи воротник-стойку, обменивается с Первым Безопасником беглым, очень недобрым прищуром. – Когда планируешь посетить рудники?
– Лучше с утра.
– Шемат!
– Господин? – Тот широким шагом подается к накрытому столику из затененного угла.
– Слышал распоряжение Ее Высочества?
– До последнего слова.
– Подготовь малый планетарный звездолет. Завтра в десять мы летим за охраняемые пределы столицы.
– Будет исполнено. – Шемат злобно косится в мою сторону, отвешивает новый поклон и удаляется.
Некоторое время террасу наполняют звуки летнего сада: щебет птиц, шелест серебристо-изумрудных крон необычных деревьев. Я нехотя глотаю дорогое вино, Саар и Тиберий старательно избегают смотреть друг на друга. Наконец, номинальный правитель планеты уточняет:
– Полагаю, его высочество принц Саар отправится в полёт вместе с нами?
– Разумеется, - Истинный отставляет бокал, перехватывает мою руку и заключает в своих теплых широких ладонях. – С недавних пор я никуда не отпускаю свою жену в одиночестве.
Глава 4
Мне снился отвергнутый Истинный.
Сладость его забытых настойчивых поцелуев. Жар крепких мужских ладоней. Чувственный трепет страстных ласк. Опьяняющая радость новой встречи после долгой разлуки.
Под кожей всё горит и пылает.
Я одурманена. И не могу вырвать Риата из памяти. Стараюсь, и не могу.
Он словно призрак – всё время поблизости. Лёгкий ветерок, играющий моими распущенными волосами, кажется его жарким дыханием. Шепот ветра – грудным хрипловатым баритоном. Шелковый холод расшитых серебром простыней – ласковыми и любящими объятиями.
Отголоски эмоций Истинного не дают мне покоя.
Я слышу его желание, отчаяние, зов и надежду. Риат на другом конце Вселенной, но для истинных уз нет расстояний. Генерал рядом. Всегда. Я почти физически ощущаю прикосновение жадных твердых губ. Дрожу от щекотки черных жестких волос. Тону в пристальном синем взгляде и прикусываю язык до боли, подавляя единственный крик:
Где ты? Где?!
– Ария, проснись!
Встревоженный голос мужа прорывается в затуманенное сознание. Его сильные ладони сжимают за плечи, легкая встряска прогоняет безумное наваждение.
– Ария.
Делаю вдох, открываю глаза и сквозь мутную пелену вижу Саара.
– Ты кричала во сне.
Не сразу вспоминаю, где нахожусь. Царственные покои отделаны в сине-серебристых тонах; тишина, на столике стеклянный графин и плетеная корзина со спелыми фруктами. За плотно зачехленными окнами брезжит тускло-бежевый рассвет.
– Кричала?
Меня мутит.
– Что именно?
– Только имя, - с какой-то обреченностью повторяет Саар.
Хмурюсь, жду нехороший ответ.
– Ты звала генерала.
Ну, как же так! Краснею от смущения, перевожу взгляд куда угодно лишь бы не гореть от стыда в глазах почти желанного мужчины.
Серебристые стены, мебель, хрустальная вазочка с живыми цветами. Дядюшка вчера предложил нам одни покои на двоих. Сообщать интимные подробности личной жизни мы не стали и с благодарностью приняли щедрое предложение. Вечер с Сааром провели наедине и легли в одну кровать. Второй в покоях попросту не было.
Всю ночь я ворочалась, не в состоянии уснуть, а потом словно с разбегу сорвалась в темноту.
Саар несколько секунд изучает мои эмоции, а затем зачесывает за ухо темный локон. Нависая надо мной, глядя прямо в глаза – пробуждает в груди желание. Муж обнажен. Если не считать на нём облегающих светлых кальсон. От мускулистого торса Истинного исходит жар. Пальцы так и зудят – пройтись по гладкому мужскому прессу, испробовать – насколько он тверд, а кубики – рельефны.