– Больше не могу, – простонал он, впиваясь поцелуями в ее шею и накрывая рукой ее лоно.
Затем он, отстранив ее, быстро покинул бадью и, схватив лежащие рядом простыни, буквально выдернул ее из воды и завернул в них, нежно вытирая все ее тело. Его мокрая загорелая кожа отливала отблесками пламени из камина. Быстро обсушившись, он отбросил влажные простыни и, подхватив, понес жену к кровати. Уложив ее на постель, приподнялся и некоторое время любовался видом ее изящной, точеной фигурки и разметавшихся огненных волос на белых простынях. Да, он так долго мечтал увидеть ее такой именно здесь. Кариба не двигалась, лишь прожигала его ледяными глазами.
– Знаю, ты постараешься сопротивляться собственному желанию изо всех сил, но тем слаще будет твое поражение, жена моя.
Раэм вытянулся рядом с супругой-добычей и контраст между его огромным телом и ее хрупкой фигуркой заставил его сердце еще ускориться. Не желая больше сдерживать свои желания, он, приподнявшись, накрыл ее губы своим жаждущим ртом. Алчные руки пустились в свой танец по ее гладкой коже. Сколько его поцелуй оставался без ответа Раэм не знал, но отступать не собирался. Он лишь в какой-то миг вдруг почувствовал, что страстная драконица победила упрямую женщину, и губы раскрылись ему навстречу. Не в силах сдержаться, он простонал в ее рот, усиливая напор. Наградой ему стал тихий стон, вырвавшийся из ее горла, который он с наслаждением проглотил. Огненная драконица закрыла глаза, и дыхание бурно вздымало ее грудь. Раэм едва не сорвался от этого зрелища. Больше не сдерживая себя, он с хриплым рыком стал покрывать жадными, болезненными поцелуями ее шею и грудь, не боясь оставить следы на восхитительной коже. Его алчущий рот впускался все ниже, а руки все крепче сжимали дрожащее тело желанной женщины. Да, именно такой он и хотел ее видеть – дрожащей, открытой, потерявшей разум от страсти. Не давая ей опомниться, он опустил свою голову меж ее бедер и накрыл ртом раскаленную сердцевину ее тела, и она со стоном выгнулась от этой ласки. Но Раэму этого было мало. Он хотел, чтобы она кричала его имя, умоляя о большем. Он терзал ее, держа на краю, отступая в последний момент. Раэм видел, как слезы текли по ее щекам, но его упрямица не сдавалась, не давая полной свободы драконице. Сам Раэм понял, что проиграл эту битву, потому что уже не мог совладать со своим ревущим в крови вожделением. Он чувствовал, что если не погрузится сейчас же в нее, то просто умрет от рвущего его на части желания. С хриплым рыком он вклинил свое дрожащее от похоти тело между бедер жены и толкнулся внутрь раскаленного лона. Первое же движение заставило закричать обоих. Карибу от резкой мгновенной боли, а его от безумного наслаждения. Раэм целовал дрожащие губы своей уже не невинной жертвы, сдерживая сотрясаемое судорогой нетерпения собственное тело. Но разум покидал его, оставляя только рвущуюся на свободу потребность обладать этой женщиной.
– Прости, любимая, – прошептал он сквозь вылетающее со свистом дыхание и толкнулся опять.
Он хотел, чтобы она смотрела, чтобы ее глаза сияли от страсти. Но глаза его жены были плотно закрыты. Больше думать он уже не мог. Его мужское естество рвалось навстречу финалу, врываясь в жаркое тело раз за разом. Каждая клетка, каждое нервное окончание сжимались в жесткую пружину, восходя все выше. Кариба выгнулась под ним, и из-за стиснутых зубов прорвался хриплый крик. И тут пружина, стянувшая все внутри, лопнула, разрывая его на части. Его рык сотряс, казалось, все стены замка, объявляя о самом совершенном финале, что случался в его длинной и далеко не монашеской жизни. Наслаждение пронзало его, растворяя, уничтожая его прежнего так, как будто его никогда и не было. Он был опустошен и, возвращаясь, медленно впитывал в себя, как губка, сущность лежащей под ним женщины. Она проникала внутрь его тела и души, и это тоже было небывалым наслаждением. Так, как будто его, Раэма Дараисского самого по себе больше не осталось, была лишь оболочка, до краев наполненная лишь этой женщиной.
Раэм, боясь раздавить свое хрупкое завоевание, держал вес своего еще содрогающегося от угасающих искр тела на локтях. Открыв глаза, он столкнулся с ледяными глазами возлюбленной, полоснувшими его, как бритва. Его мечты рухнули. Возбуждение схлынуло, и вернулась прежняя Кариба, что ненавидела и презирала его. В груди остро заныло от непривычной боли. Неужели ему не удастся растопить сердце женщины и всегда так и придется взывать к безумной чувственности драконицы?
Раэм закрыл глаза, не желая видеть этот взгляд, лишающий его надежды. Он еще не побежден, это лишь начало. У них вечность, и он еще увидит ее глаза, полные страсти к нему, и она будет кричать его имя, умирая от наслаждения. Он ведь всегда побеждает. Соскользнув с тела супруги и, позволив ей отвернуться, крепко прижал ее спиной к своему.