Ника улыбнулась, и надменная стерва в зеркале превратилась в необычайную красавицу с лучащимся взглядом. Может, это сон, в котором она живет в красивом совершенном теле? Пусть даже во сне и всего на три дня она стала обладательницей совершенного тела. Только вот, это был не сон, и Ника была в полном рассудке, чтобы ясно понимать это. Но почему три, а не десять дней, не год? Что дадут эти три дня той, что устроила такую непонятную, идиотскую подмену телами? Утешало одно: она велела через этого нелепого гуманоида обращаться с ее телом бережно, а значит ее, Никиной жизни, ничто не угрожает и обратный обмен телами обязательно состоится, ведь нельзя же вот так разбрасываться таким роскошным телом направо и налево.
Но почему три дня? И почему именно она, Ника? Вот уж, на чье тело точно никто не позарился бы. Но ведь позарились. С сомнением и растущим чувством тревоги Ника посмотрела на непонятное крохотное существо, взирающее на нее с почтением. Где-то в глубинах дома прогудел гонг, заставив ее от неожиданности вздрогнуть.
— Пришло время собираться на совет Матерей Первых Домов, - торжественно объявила тонким голоском Никина галлюцинация.
— С-совет? - перепугалась Ника, поняв, что вместе с красивым телом ей перепали и проблемы его хозяйки, и попыталась отвертеться. - А я-то тут причем?
— Вы - Фиселла, Мать Первого Дома в Мензоберранзане, Дома Де Наль. Вы - первая после Великой Жрицы богини Ллос. Вы просто обязаны присутствовать на Совете Матерей, который не сможет состояться без вас! - с непреклонной решимостью вещал кроха.
— Я ничего здесь не знаю, что я могу решать на этом совете? Кстати, где я вообще нахожусь? Как мне себя вести? Что говорить? Меня сразу расколют, едва я открою рот и обвинят, бог знает в чем. Что мне тогда делать? - Ника в отчаянии схватилась за голову.
— Может, я все-таки сплю, а? - с надеждой посмотрела она на кроху, и когда тот покачал головой, жалобно спросила: - Может мне сразу открыться этому родительскому совету, или как там его…
— Не стоит делать этого, смертная. Тебя тут же отдадут в жертву Ллос, и ты никогда больше не увидишь своего дома. На совете Первых Домов Мензоберранзана тебе не придется ничего говорить, просто соглашайся со всем, что ты услышишь, - кроха говорил с такой уверенностью, что перепуганная, сбитая с толку Ника начала приобретать хоть какую-то почву под ногами.
— То есть я смогу просто молча отсидеться?
— Разумеется
— Как тебя зовут, наперсточек?
— Мое имя Клопси, смертная, - кроха выпрямился, выпятив грудь. - Так называла меня моя владычица. Называй так и ты.
— Отлично, Клопси, - улыбнулась Ника, - ты пойдешь со мной.
— Нет, нет… это невозможно, - перепугался кроха, растеряв всю свою самоуверенность. Его серое личико побелело. - Если меня обнаружат, то казнят. Пощадите бедного Клопси!
— Не бойся. Я тебя спрячу, и если ты не будешь трястись от страха, а посидишь тихонечко, тебя не обнаружат. И потом… я сама боюсь, а в твоей компании это делать веселей.
Высокие двустворчатые двери бесшумно открылись, и в покои вошли две красивые женщины в темно-синих, похожих на монашеские балахоны, одеждах. Но, когда они распахивались, под ними были видны бледно-голубые, облегающие изящные фигуры, платья. Их затейливо заплетенные и перевитые волосы были убраны в замысловатые прически. Обе поклонились Нике и молча принялись за дело.
Одна из них вынимала из сундука одежды и раскладывала на постели. Вторая подвела Нику к туалетному столику, усадила и, взяв щетку, занялась ее волосами. Ника терпеливо сносила долгую изнуряющую возню со своими волосами, которые расчесывали заплетали, переплетали, укладывали до тех пор, пока ее голову не украсила высокая прическа, скрепленная серебряными шпильками и алмазной диадемой, рассыпающей сияющие сполохи при малейшем повороте головы.
С некоторым сомнением, Ника осмотрела себя в зеркале: пусть она владычица какого-то там дома, но обязательно надевать на совет подобные украшения, в которых впору красоваться на балу или королевском приеме. С другой стороны, может, у них, в этом Мензор… словом может у них принято так являться на деловой прием.
Теперь подошло время второй служанки, и она подступила к Нике с роскошными до безобразия одеждами. Тело облегло жесткое от сплошной серебряной вышивки платье. Поверх него накинули темно-синий балахон вышитый опять же серебром. Ника с любопытством оглядела свой “деловой костюм”, а тем временем служанки с поклоном пригласили ее следовать за ними. Как только они повернулись к ней спиной, открывая тяжелые створки высоких дверей, Ника быстро наклонилась, подхватила Клопси и спрятала руку с ним в складках балахона.