- Он сказал, что опоздал на последний вечерний поезд и поедет первым утренним. Просил разбудить его в семь часов.
- Куда он поедет?
- Не знаю. Не во Фриско. Туда нет поезда завтра в половине восьмого. Может быть, в Сан-Диего.
Я подумал немного, потом спросил:
- В каком он номере?
Клерк положил палец на купюру и очень медленно, очень осторожно стал подтягивать ее к себе.
- Комната 28, - сказав он, - но оставьте сумбурные идеи. Никто здесь не поднимается наверх, если не снял комнату.
- Комната 27 или 29 свободны?
Он оглянулся через плечо на ключи на щите и, не убирая пальца с купюры, левой рукой снял с крючка ключ от комнаты 29.
Он положил его передо мной, а затем молниеносным движением схватил с конторки десять долларов.
- Два доллара за ночь, - сказал он. - Комната неплохая, во всяком случае, лучше, чем его.
Я отсчитал два доллара и взял ключ.
- На случай, если я просплю, - сказал я, - позвоните мне в номер в половине седьмого.
- О’кей, - заверил он. - По лестнице на первый этаж, на площадке повернете налево.
Коридор был тускло освещен. В него выходили обшарпанные двери, а ковер, по которому я шел, истерся до толщины бумажного листка. Пахло капустой и немытыми телами. Было совершенно очевидно, что «Вашингтон» был отнюдь не самым первоклассным отелем Палм-Сити.
Дойдя до комнаты двадцать семь, я стал ступать осторожней и остановился у двери номера 28, прислушиваясь. Оттуда не доносилось ни звука. Я подошел к своему номеру, отпер дверь и вошел. Нащупав на стене выключатель, зажег свет, закрыл дверь и огляделся.
Это была маленькая комната, очень убого обставленная, хотя и относительно чистая. Над кроватью висел рисунок женщины с крыльями, которая стучала сжатыми кулачками в обитую железом дверь. Она, вероятно, изображала любовь, запертую в темнице, и если любовь действительно походила на нее, то хорошо, что дверь выглядела такой надежной.
Я сел на кровать. На моих часах было без десяти три, и я внезапно почувствовал, что смертельно устал.
Меня подмывало улечься прямо в одежде и поспать хоть чуть-чуть, но в это время я услышал, как за стеной сняли телефонную трубку.
Я прислушался.
Человек, записавшийся внизу как Тернер, сказал;
- Пришлите мне наверх бутылку шотландского виски и немного льда.
Минут через десять, показавшихся мне часами, я услышал неторопливые шаги по коридору. Я подошел к двери своего номера и подождал. Из бумажника я достал пять долларов. Это была ночь трат.
Когда официант очень медленно добрался наконец до номера 25, я вышел в коридор и преградил ему путь.
Я вынул пять долларов так, чтобы он видел их, протянул их ему, а сам в это время забрал у него поднос.
Он схватил деньги, как голодный тигр хватает кусок мяса, потом невидящим взглядом посмотрел на меня, медленно повернулся и пошел обратно.
Я поставил поднос на пол у номера 28 и постучал в дверь.
- Кто там? - раздалось из-за двери.
- Официант, - сказал я и прислонился к двери всем телом. Я слышал, как он пересек комнату, повернул ключ в замке и открыл.
Я перенес на дверь весь свой вес. Она резко распахнулась, и Тернер, или Эд, или кем он там был, отскочил назад, а я оказался в комнате.
Для человека, приближающегося к шестидесяти, у него была отличная реакция. Он быстро оправился от удивления, повернулся и бросился к постели, на которой лежал кольт 45-го калибра.
Я толкнул его, и он упал на кровать. Его рука накрыла пистолет. Я схватил его за руку. Некоторое время мы соревновались, кто сильнее, но на моей стороне была молодость.
Я вытащил у него из-под ладони пистолет и встал на ноги, прежде чем он успел сесть на кровати. Когда он сел, то оказался под дулом пистолета.
- Расслабьтесь, - сказал я, стараясь дышать ровно. - Я хочу поговорить с вами.
- Кто вы такой, черт вас дери? - спросил он низким срывающимся голосом.
- Это не имеет значения, - ответил я. - Там, за дверью, есть кое-что выпить. Если бы вы втащили все это сюда, мы могли бы побеседовать.
Он принес поднос и, пока он разливал виски, я закрыл дверь и запер ее на ключ.
Он проглотил виски залпом и налил еще.
- Мне со льдом, - мягко сказал я.
Он тяжело уставился на меня.
- Кто вы такой? Что вам надо? - проворчал он, отводя глаза. Вид у него был растерянный.
- Я буду спрашивать, а вы отвечать, - сказал я, стараясь говорить как можно тверже. - Почему вы не позвонили в полицию, когда обнаружили труп?
Краска сбежала с его лица, и только красные прожилки выделялись еще резче.
- Вы знаете, что с ней произошло? - воскликнул он.