Позабытые эмоции. Сердце забилось чаще, в крови выброс адреналина.
Он целовал меня с такой страстью, что я обмякла в его объятиях на какое-то время. А когда пришла в себя и попыталась оттолкнуть мужчину от себя, он громко рассмеялся.
Кое-как поднявшись с пола, отошла на несколько шагов. Спиной прижалась к противоположной от Ольховского стене. Тыльной стороной ладони хотела стереть со своих губ его поцелуй, но вместо этого коснулась губ подушечкой пальцев. А ведь меня уже больше пяти лет никто не целовал в губы. И какая ирония, ха! Последним меня целовал Ольховский.
Воздух в кабинке лифта сгустился. Уверена, я покраснела до корней волос. И что это только что было?
– Зачем ты меня поцеловал? – старалась говорить спокойно, но голос всё-таки предательски дрогнул.
– Потому что захотел поцеловать, – на полном серьёзе ответил он.
– Зачем… захотел? – я несла чушь, ведь он прямо сказал, что так захотел. Но я не могла поверить своим ушам! Почему он мог захотеть?
Услышала, как Богдан поднялся с пола и остановился непозволительно близко от меня.
Я не видела в этот момент выражение лица Ольховского, но почему-то была уверена, он сейчас выглядел серьёзным, без вот этой своей дурацкой ухмылочки, которая меня бесила в Богдане больше всего.
– Сам не знаю. Ты была слишком близко, пахла вкусно, твои прикосновения оказались очень нежными. И я вдруг захотел узнать, какие на вкус твои губы. Решил их попробовать, – таки ответил серьёзным тоном.
– Больше так не делай.
Он всё же ухмыльнулся.
– Не могу обещать того, чего не собираюсь делать.
***
В кабинке появился свет, и через пару секунд мы смогли выйти из лифта.
– Что это вообще было? Почему мы проторчали в лифте пятнадцать минут? – принялся отчитывать энергетика Ольховский.
Слушать их разговор я не стала, а молча ушла в свой кабинет.
Уселась в кресле, открыла крышку ноутбука и первым делом заглянула в электронный ящик проверить почту.
Секретарь принесла кофе и сообщила о планах на сегодняшний день.
– Подписание дополнительного соглашения назначено на… – в кабинет без стука заглянул Ольховский и секретарь растерялась.
– Ян, потом продолжим. Я позову тебя, – отпустила секретаря, взгляд перевела на Ольховского. – Богдан Алексеевич, чем обязана?
Миновав большую часть кабинета, Ольховский остановился напротив окна и повернулся ко мне спиной. Такой важный в своём дорогом костюме и рубашке без галстука.
Невольно я залюбовалась его профилем. Годы пошли Ольховскому на пользу, он ещё симпатичнее стал. И если бы я не знала, что за этой красивой обёрткой скрывалось чёрное сердце, то наверняка повелась на чары мужчины. Тот поцелуй, что случился в лифте, не давал мне покоя. Даже губы немного покалывало, стоило только вспомнить, с какой страстью Ольховский целовал меня по-взрослому с языком.
– Знаешь, я сегодня кое-что понял, – начал говорить Богдан, а я вжалась в спинку кресла, предчувствуя что-то нехорошее. – В лифте, когда я тебя поцеловал, ты мне показалась очень знакомой. Твои губы, такие мягкие и вкусные, робко прикасались к моим. А тяжёлое дыхание, клянусь, я его слышал раньше.
– Вы о чём, Богдан Алексеевич?
Ольховский резко обернулся, впечатался взглядом в моё лицо. Сердитый, с нахмуренными бровями он буравил во мне настоящие дыры.
– Тебе ловко удалось провести всех вокруг пальца, но только не меня. Я знаю, кто ты на самом деле.
– И кто же? – натянуто ухмыльнулась, демонстрируя всем видом пренебрежение, мол, рассказы Ольховского для меня ничего не значили.
– Ты очень похожа на Ульяну. Нет, я уверен, ты и есть Ульяна.
Секундная пауза перед тем, как весь мой мир разобьётся и разлетится на тысячи осколков. Этого не может быть! Ольховский не мог догадаться так скоро!
Почувствовав, как не хватает воздуха, я потянулась к двум верхним пуговицам на блузке. Расстегнула их, схватила со стола бутылку с простой водой и стала жадно пить.
Богдан не сводил с меня глаз, следил за каждым действием. А я ничего не могла с собой поделать, сильное потрясение пошатнуло мою былую самоуверенность. Маска Марго слетела слишком быстро и теперь я ощущала себя той самой Ульяной, доброй и отзывчивой девочкой, об которую любой желающих мог вытереть ноги.
– Что за бред, Богдан Алексеевич?! – с нескрываемой злостью в голосе, сумев совладать со своими эмоциями гораздо раньше, чем думала. – Не сходите с ума!
– Да, нет. С ума я не схожу. Просто не люблю, когда меня держат за дурака.