– Дайте ещё белые розы. Десять штук, – обратилась к продавщице цветочного магазина.
Надо бы и к себе на могилу сходить, посмотреть, как там всё устроено.
Вскоре иномарка тормознула напротив центрального входа в кладбище. Я подхватила с сиденья букеты и направилась дальше.
Пять лет меня здесь не было, теоретически могла забыть дорогу к могилам, но нет. Ноги сами меня привели. Я шла, особо не задумываясь, куда я иду.
Остановилась напротив могилы родителей, возложила цветы. Знала, что не смогу сдержаться и обязательно заплачу. Я и повседневной жизни особо не умею сдерживать эмоций, стоит только вспомнить о родителях. Погибли такими молодыми, всего в пятьдесят. Ещё жить и жить, как говорится.
Натянутая внутри струна надорвалась, слёзы скатились по щекам. Но я даже не стала их смахивать рукой, лишь рот ладонью зажала, чтоб наружу не вырвался душераздирающий всхлип.
“Как мне вас не хватает, родные мои”, – мысленно проговорила.
Задрала голову, взглянула на небо и натянуто улыбнулась.
А ведь они были где-то там, на небе. Смотрели на меня свысока, наблюдали за всей моей жизнью.
Нет, ради близких я больше не буду плакать. Я стану сильнее, другого выбора у меня всё равно нет.
Подошла к могиле Славика, положила цвета. Но уже не плакала, только вот сердце рвалось на ошмётки от боли и тоски. Мы могли быть счастливы, так любили друг друга, ждали появление нашего первенца.
Вздохнула.
Всё в прошлом. Они тут, под землёй лежат. А я здесь, по земле хожу.
Повернула голову вправо и почувствовала, как внутри меня всё переворачивается. Памятник из белого мрамора, очень красивый. На нём моя фотография и две даты.
Я умерла. Меня нет.
Интересно, а кто на самом деле похоронен? Неужели мои родственники опустились до такой низости, что похоронили чужого человека, специально убив его для этого случая?
Осознание, что из-за меня умер человек, больно ударило чем-то тяжёлым по голове. Ноги подкосились.
Я разгадаю тайны, расставлю всё по своим местам. Накажу каждого, кто посмел мне причинить боль, кто убил моих близких и меня. Я ведь тоже официально мертва уже как пять лет.
Убегая из дома дяди, я и подумать не могла, что родственнички сыграют со мной в такую коварную игру. Они не объявили меня в розыск, а просто подстроили мою смерть. Я сгорела заживо в машине на месте ДТП – так всем преподнесли. И все поверили!
Глава 4
Сделав над собой немалые усилия, я подошла к своему памятнику.
“Ну привет, это твои любимые, помнишь?” – положив на надгробную плиту букет белых роз, отступила на один шаг.
На меня смотрела улыбающаяся девушка. На цветной фотографии было хорошо видно черты лица, даже россыпь веснушек и каждую мимическую морщинку вокруг глаз.
От той девушки ничего уже не осталось, веснушек тоже давно нет. Их я научилась скрывать за хорошим консилером и тональным кремом.
Я была так занята разглядыванием собственного памятника, что ничего не замечала вокруг. Эмоции накрывали с головой, прошлое с боем врывалось в сознание, заставляло вспоминать и жалеть обо всём.
Да, я жалею, что однажды всё так случилось, что после гибели близких переехала жить в дом дяди. Знала бы, чем всё в итоге обернётся, ни за что не согласилась на эту авантюру.
Мои родственники – очень мерзкие и подлые люди. Они ничем не брезговали на пути достижения целей завладеть наследством. Даже любовь Ольховского купили и подсунули мне, упаковали всё в красивом ухаживании молодого мужчины.
Не знаю, входило ли в их планы моя беременность либо же всё случайно получилось. Дочка – единственное, о чём я никогда не буду жалеть. Она – мой яркий лучик в конце этого не просветного туннеля.
Поднялся ветер, волосы по моему лицу раскинул и я спешно отвела их в сторону. Послышались приближающиеся шаги, словно кто-то очень торопился.
Только успела почувствовать за спиной чужое присутствие, как на моей руке сжались пальцы и я вынужденно обернулась.
Мощный удар под дых, ведь напротив меня стоял не кто иной, как Ольховский. На лице озлобленная маска застыла, на губах не улыбка, а какой-то хищный оскал.
Я разволновалась, глазами блуждала по Ольховскому вверх-вниз.
Чёрт… Как он здесь оказался? Сегодня ни годовщина смерти у Ульяны, ни дата рождения. Неужели всё-таки следил за мной? Странно, но я ничего не заметила, не почувствовала какой-либо слежки.
– Что ты делаешь возле могилы моей жены? – процедил через зубы Ольховский, буравя меня уничижительным взглядом. – Ты язык проглотила? Откуда ты знаешь Ульяну? Цветы ей принесла, между прочим, это были её любимые.