— Ты жесток, — закусив губу, протянула я.
— Знаю.
Что-то бархатное коснулось моей кожи. Ощущение будто лепестки цветка, скорее розы. Тело покрылось ещё большими мурашками. Я ожидала продолжения.
Умелые пальцы Виктора быстро освободили меня от одежды и наконец повязки на глазах. После той темноты мне понадобилось несколько секунд, чтобы хоть что-нибудь увидеть, именно этим моментом и воспользовался Виктор, он прильнул ко мне, настойчиво целуя губы.
Бархатные лепестки розы, коснулись моей шеи, мужчина обводил цветком очертания моего тела, а я постепенно заводилась и теряла над собой контроль. Шипы приятно царапали кожу, заставляя меня томно вздыхать от огромного желания и возбуждения.
— Это уже садизм, — втягивая воздух, сквозь зубы, протянула я.
— Мне нравится. сегодня для меня есть только ты и твои желания, — Виктор оставлял поцелуи везде. Абсолютно везде, где только касались меня шипы и лепестки.
Мне этого было мало, я хотела куда большего, мое внутреннее пламя разгоралось все больше и больше.
— Тише, моя милая…тише, — довольно мурлыкал Виктор мне на ухо.
Роза коснулась моей груди, затем внутренней части и бедра и наконец самой чувствительной точки. С моих уст слетел протяжной стон.
Виктор спустился чуть ниже, оставил поцелуй на внутренней части моего бедра и поднялся выше.
— Ах, — я стала извиваться в его крепких руках. Мой мир окончательно рухнул, я потеряла контроль и забыла как дышать. Виктор творил с моим телом что-то невероятно странное, но мне это нравилось. Ещё ни один мужчина в моей жизни не делал мне настолько хорошо, как он.
Фейерверк чувств, по моему телу пошла лёгкая волна дрожи, прикрыв глаза ладонями, я упала на подушки, стараясь унять дрожь в теле.
Виктор удовлетворённо улыбнулся и прилег рядом со мной. Бережно и ласково, о чмокнул меня в лоб и натянул лёгкий плед, хорошенько укутывая меня со всех сторон.
Сказать ничего внятного я не могла, поэтому лишь крепко обняла мужа и погрузилась в пелену лёгкого сна, уже засыпая, я почувствовала легкие касания губами моих волос и висков.
— Спи, мин кэра…спи…
Утром я сладко потянулась и привстала на локтях, мое внимание моментально привлек шум со стороны гардеробной.
Накинув халат, я последовала на звук. Виктор вовсю собирал наши вещи, как ни как, а сегодня вечером у нас был самолёт.
— Какой порядочный и хозяйственный, прям глаз не отвести, — тепло улыбнувшись, протянула я.
— И тебе доброе утро. Конечно, а как иначе? Самолёт через несколько часов, а у нас ничего не собрано, — Виктор мельком взглянул на часы, — Выезжать через два часа.
— Зачем так рано? Самолёт через пять.
— Хочу заехать в один магазин, я кое-что обещал Насте, — тепло улыбнувшись, ответил он.
— Хорошо.
Меня накатил порыв огромной любви, не думая ни секунды, я подошла к Виктору и крепко обняла его со спины. Мои руки сомкнулись кольцом вокруг его торса, я прижалась щекой к крепкой напряжённой спине. Мужчина медленно разогнулся.
— Что за внезапный всплеск чувств, мин лилия?
— Просто я очень сильно люблю тебя, — тихо прошептала я.
Виктор повернулся ко мне и некрепко сжал мои плечи.
— Поверь, я люблю тебя не меньше, — одно движение и я уже в сильных объятиях, а мои волосы на затылке становятся дыбом от одного его порывистого дыхания.
Мы стояли около пяти минут, просто наслаждаясь тишиной и друг другом. Не было порывов перейти к чему-то большему, хотелось просто обеденного минутного счастья и приятных ощущений. Ещё один тёплый момент в нашей копилке.
— Советую тебе собраться, не хочу ждать завтрака, заедем где-нибудь по дороге в кафе, — Виктор легонько щёлкнул меня по носу и затем сразу же поцеловал в самый кончик.
— Хорошо. Я быстро.
Когда последние дела были закончены, мы отдали ключи на ресепшн и выехали в магазин.
— Что она хотела? Если не секрет конечно, — желая завязать разговор, спросила я.
— Какая-то особая коллекция кукол, я в этом не разбираюсь, как хорошо, что есть интернет и мне все доступно объяснили, — от нахмуренного лица Виктора и следа не осталось. Когда речь заходила о дочери, на его лице появлялась тёплая улыбка, а глаза блистели от счастья.
— Я в детстве могла только мечтать об этом, — разглядывая пейзаж, сказала я.
— Тебя ведь любили и семья хорошая. Что ты имеешь ввиду?
— Вечная бедность. Мы очень много переезжали, у отца вечно не было работы, а он всегда хотел дать лучшее нам с мамой, поэтому и кочевали по всему свету, да нигде много не заработали. Потом я потеряла отца, мама стала работать за двоих, а я бегала искала хоть какую-то подработку, чтобы тоже приносить доход в семью. Речи о игрушках вообще не было.