Если скажу, что купал его и испытывал блаженство, то наглым образом совру, в первую очередь самому себе. Это очередная пытка, и чего я так переживал, что не попал в первый день в команду мойщиков? Сейчас бы уже не волновался по этому поводу. Во-первых, в ванне жарко. Во-вторых, ты стоишь в три погибели буквой «Зю» и спина потихоньку начинает затекать. В третьих, ты держишь свое сокровище на руках, а вокруг него вода. Ощущение, что в твоих руках человеческая жизнь и любая ошибка может стоить ему жизни. А после этого и не только его жизни. Это стремно. И слегка обидно, что он вырастет и даже не вспомнит, что ты прилагал такие усилия, чтобы завоевать его любовь. Нет, не так. Не завоевать, а просто показать ему свою любовь. Думаю, вот в такие моменты и проявляется скупая мужская отцовская любовь.
И вот ты стоишь, держишь его, жена поливает его водичкой, а он барахтается и разглядывает тебя. Ты невольно улыбаешься и понимаешь, что ради этого момента ты готов стоять буквой «Зю», поливаться седьмым пОтом, и наблюдать, как твой ребенок просто булькается. Он растет, познает мир на твоих глазах, на твоих руках. Ты становишься невольным свидетелем этого события, и осознание этого оставляет приятный осадок на душе.
Не знаю, что на моем лице разглядел Мишка и чем я его обидел, но в этот момент на меня почти целенаправленно полилась тонкая струйка прямо из детской ванночки.
– Твою … - в последний момент я сдерживаюсь и нахожу слова, какими можно продолжить фразу. – Твоя мама не предупредила меня о возможной атаке. Да, Маруся?
Я поворачиваю голову на нее. Она плохо скрывает смешок. Я бы тоже поржал, если бы он хотя бы на тещу пописал. Но Мишаня явно во мне видит конкурента на его Машу, и убирает доступными для него способами. Боюсь даже предположить, что меня ждет в следующий раз.
Маша успокаивается и отвечает мне:
– Не переживай, примешь душ. Зато смотри, как Мише легко стало.
Я вернул взгляд к сыну, ничего не изменилось. По-прежнему разглядывает меня, а может снова прицеливается и выжидает нужный момент? Хотя, по идее, картечь должна рано или поздно заканчиваться. Нужен ведь перерыв чтобы ее накопить.
– Да ему и так вроде не тяжело было. А вот я скоро, видимо, по несколько раз в день душ буду принимать.
Маша ополоснула его теплой водой и стала вытирать руки, при этом мне отвечая:
– Это же хорошо. Наш сынуля приучает тебя к чистоте.
Она улыбается. Ей весело. Впрочем, на ее месте я бы тоже веселился.
– Вообще-то наоборот должно быть? Яйца курицу не учат, тебе не кажется?
Маша поцеловала меня быстро в щечку и произнесла:
– Рано еще, отец, воспитывать. Будет время, оторвешься.
Она взяла детское полотенце с уголком и расправила его в ожидании сына. Я поднял Мишу из воды, подождал пока большие капли стекут с него и передал его в уютное полотенце. Не хочу так легко сдаваться, поэтому отвечаю Маше:
– Не зря есть пословица, что воспитывать нужно, когда еще поперек лавки лежит.
Маша закатывает глаза и закутывает сына в полотенце.
– Мы пошли, кушать, одеваться. А ты принимай водные процедуры, мой симпатичный воспитатель.
Я слегка улыбнулся.
– Спасибо, сынок. Благодаря тебе я нарвался на комплимент от жены. И теперь я буду всегда чист и свеж. Правда, пока тебя на руки не возьму, – я поцеловал его в макушку, и они ушли.
Слил воду из ванночки, прибрался в ванной и отправился в душ. После душа, в обнимку с женой я быстро уснул.
Встал сегодня пораньше и пожарил яичницу для нас троих. Единственное блюдо, с которым я справляюсь без особых усилий и проблем. Маша была приятно удивлена. Я рад, что могу её ещё удивлять и радовать.
Позавтракал, поцеловал жену и отправился на работу.
Новая сотрудница опять опаздывала. Это уже наглость. Даже не знаю как поступить, если вдруг об этом узнает Сергей Муратович. Защитить ее или сдать с «потрохами»? Вроде как мы один коллектив и должны прикрывать друг друга, но опаздывать на работу, да еще два дня подряд, даже я себе не могу позволить.