Я помню про Олежку, его имя крутится на языке, но как начать разговор о нем, не знаю. Может в ходе разговора Маша сама расскажет, кто это был. Начинаю издалека.
– Прикинь, сегодня узнал что девица, которая сейчас работает на твоем месте – это дочь нашего директора.
Маша удивлена. Она застывает на доли секунд и смотрит в упор на меня.
– Что, правда? А как вы узнали? Она сама призналась?
Маша не сводит с меня глаз, ждет моего ответа. Я прожевываю и отвечаю:
– Нет, просто расписывалась за спецовку. Услышали фамилию, ну и пазл сложился. Спросили в "лоб", а она не стала отрицать.
Жена в недоумении, на лице отражается ее мыслительный процесс. Любопытно наблюдать за ней. Через пару секунд она спрашивает:
– Не понимаю, она в Ярославле живет? И он поэтому к нам перевелся работать, чтобы быть к ней ближе?
Я пожимаю плечами. Интересная версия.
– Не знаю. Сомневаюсь. Много в ней пафоса. Я бы сказал столичного пафоса. Думаю, она в Москве до этого времени жила.
Маруся подняла брови вверх, сделала глубокий вдох и на выдохе спросила:
– Зачем ей тогда в Ярик приезжать, и работать простым инженером?
Миша закряхтел, и мы одновременно перевели на него взгляд. Маша поправила игрушку, которая висит посередине ручки от автолюльки. Миша сразу переключил на нее свое внимание и успокоился.
Я отвечаю Маше:
– Для меня это тоже загадка. Может готовит ей место после себя? А что, удобно! Он - обратно в Москву, дочь - в Ярике. Всё под контролем. Можно еще провести объединение и сделать общий кошелек. Все заказы, весь бизнес в одних руках.
Маруся тяжело выдохнула.
– Да уж. После таких новостей даже выходить на работу не очень хочется.
Я улыбнулся, продолжил есть и в промежутке поглощения еды ответил ей:
– Еще время есть, соскучишься по своим елочкам-березкам, по работе, по коллективу, – посмотрел на нее. – А как у вас сегодня день прошел?
Она переводит взгляд на Мишу, наблюдает за ним и отвечает:
– Да всё хорошо. Дела домашние успели поделать, погулять сходить. Миша сегодня себя хорошо ведет, не капризничает. Да, сынуля?
Она протягивает ему палец и тот хватается крепко и цепко за него своей маленькой ручкой.
Разговор зашел в тупик, а я про неизвестного Олега так ничего и не выяснил. Продолжаю заходить с разных сторон, интересуюсь у Маши про Мишку:
– На улице сразу уснул, не плакал?
Может сейчас начнет рассказывать и взболтнёт о незнакомце своем. Но Маша отвечает:
– Практически сразу уснул и около часа проспал, – и замолкает.
Черт. Мне кажется, я уже со всех сторон попытался прощупать ситуацию. Не могу найти зацепку. Начинаю нервничать. Встаю из-за стола, беру тарелки и со словами: «Понятно. Ну и хорошо» иду мыть посуду. Слышу, как мне в спину долетают Машину слова:
– Женя, да я вымою. Тебе же на работу нужно. Иди, оставь тарелки в мойке.
– Маруся, пять минут меня не убьет, – я включаю воду и под шум воды решаюсь задать вопрос напрямую. – А что за новый знакомый, кто-то дорогу в парке спросил?
Оборачиваюсь и вижу, что Маша взяла Мишу на руки и целует его в щечки.
– Дорогу? Какую дорогу?
Интересно, она прикидывается или у нее случайно получается так ловко уходить от ответа? Но я не сдаюсь. Уточняю вопрос:
– Я когда тебе звонил, кто-то у тебя что-то спрашивал. Опять туристы?
Она зависла, вспоминая о ком речь. Уже радует, значит не запал еще этот человек в душу.
– А, ты про Олега?
В глубине души я улыбнулся и крикнул «Есс», но внешне остался спокоен, может быть, правда, тарелку более тщательно натирать стал. Маруся продолжила:
– Это наш сосед с четвертого этажа. Он - наш участковый. Может видел его раньше, он часто с собакой гуляет.
Напрягаю память. Видел мужика в форме, только мельком. Но на внешность не помню. Да и вообще не помню из нашего ли он был подъезда. Как-то не присматривался к соседям. Честно сказать, даже бабушек, которые вечно у подъезда сидят, только по одежде узнаю. А переоденутся, и всё - конспирация прошла удачно. Маше честно говорю об этом: