– А кто тебя знает. Армяк дурацкий, ухват военный, по плечам да выправке – на стрельца похож. Меня ловко срезал, а вот рыночных сторожей испугался. Эй, парень, а ты не в нетях? Этот, как его, дезертир?
Григорий спросил, в то же время порылся, всё-таки нашёл воду в какой-то чашке. Сунул мужику в руки, тот выпил – запрокинув голову, жадно, сухой кадык на его горле дёргался, ходил как поршень туда и сюда. Допил, оставил чашку, благодарно кивнул головой и сказал:
– Не-а, не дезертир, Радко Младич, поручик, Табинский пехотный полк. – И, прежде чем Григорий проморгался и сообразил, что у них в царстве таких чинов и войск не водится – добавил: – Держава. Взят на имя вашей Ай-Кайзерин. Полком боярина Татищева, ещё в Марьям-юрте.
Григорий отвернулся и шепнул еле слышно:
– Дар-Аль-Куфр, значит. Катька, знаком?
«Не знаю, может быть... Вряд ли я их близко только в строю и видала. Но похож на табинца, и такой полк там точно был. Упёртые, стояли почти до самого конца».
Григорий встряхнулся, вновь оглядел пленного – тот сидел, опустив голову на руки, бессмысленной грудой, будто из бомбы выдернули запал. Скосился, посмотрел на Григория из-под поникших бровей. Спросил резко:
– Куда теперь? В Сибирь? В это ваше, как там его, Лаллабыланги?
– Наверх. Самовар твой вручать, пока не украли...
Глава 25
– Ты чего, каффир, что ли? Или этот, как его, муртад? – спрашивал Григорий, оторопело, хотя и сильно запоздало, у Радко.
Уже потом, когда самовар выручили, купили пожрать заодно и выкурили вдвоём с табинцем Радко по трубочке. Горный дюбек, да пополам с угольно-чёрной латакией, сизый дым крутился, ходил кольцами под низким сводчатым потолком. Запах получился ядерный, такой, что мышь в углу чихнула и спряталась, зато у Радко – неожиданно для Григория – прошла его непонятная дрожь. Глаза сверкнули, голос стал уверенней, чётче. Григорий кивал внимательно, слушал и смотрел во все глаза. Нечасто встретишь человека, не знавшего или отринувшего истину и нагромоздившего себе богов из камня и палок, не могущих и пальцем пошевелить.
«Скорее уж, из отчаянного вранья и кровищи, – подумалось вдруг, пока сбивчивые рассказы Радко ходили кругами по голове, складываясь с недавним опытом. – Якобы царёвы мамонты им все ёлки съедят. Хрень, да делать больше Лихо нечего, кроме как хвоей давиться. Ладно...»
Почему-то вспомнилась университетская библиотека, книжка со сказками: «И змеи поминали Господа, велик он и славен! И молились, крича: „Нет бога, кроме Аллаха!..“». Вот из-за чего еретики книжку ту запретили, похоже. Ладно, вон змеи обратились, истину зовут, у нас морена вот тоже на днях – и даже не в сказке. И тут справимся как-нибудь. Тем более, человек, не змея. Но это дело следующее, а пока... Григорий почесал головой, спросил, выводя разговор куда-то поближе к делу:
– Слушай, ты из магов ваших кого знал по Марьям-юрту? Чернокнижников. Была там одна...
Не договорил – Радко дёрнулся при слове маги, ответил, сурово взъерошив усы:
– Не знаю и знать не хочу. Уроды они... Как до дела, так при параде все, важные, тому поклонись, этого протитулуй правильно, пока в жабу не обратили. Благородный сэр Тристрам, достопочтенный мэтр Ладислав, тьфу. А стоило вашему мамонту за горой затрубить – так амба, никого нет, сойка волшебная вхолостую пищит, одна девчонка молоденькая какая-то на вызовы откликается.
«Не Катерина ли часом случайно там была?» – на мгновение отвлёкшись, подумал Григорий.
Спросить не успел. Судя по молчанию, тому, что призрак не ругалась и не отнекивалась заранее и по настороженному звону в ушах – таки да. Она и была той девчонкой... Сморгнул, усмехнувшись в усы – тесен мир – пошёл слушать дальше.
– А уж как дело вплотную, до пик и мушкетов пошло... Слушай, не сочти за хвастовство – но держались мы как надо. Зарылись крепко, знамя выставили, отстреливались, позицию не отдавали...
«Так крепко не отдавали, ага, я аж матерится выучилась...» – пояснил в голове ехидный донельзя Катькин голос.
– А как ваши мамонты бульварами в тыл прорвались, нам на редуте помощь потребовалась – так пшик. Вначале девичьим голосом: «Держитесь, родненькие». Потом в тылу что-то бухнуло, и шабаш – «сойка» чародейская на пепел пошла, ни ответа больше, ни привета. Бросили нас, достопочтенные, похоже. Вместе со всем Марьям-юртом. А гонору-то было. Ну, мы тоже не лохи – день за-ради приличия выдержали, порох расстреляли и сдались. Ну их... Так что не смотри – лучше у вас в Сибири сидеть, чем...