Мужик дёрнул лицом, закашлялся, прервав очевидное «чем на опять за этих уродов живот класть».
– Чего ты заладил, Сибирь да Сибирь. Почему – Сибирь? Взят ты на имя Ай-Кайзерин полком боярина Татищева – значит, где-то в его владения должны были поселить. Поволжье... Только у того боярина, небось, земли столько нет, вот в приказе и затупили, – проворчал в ответ Григорий.
Откашлялся, смерил глазами Радко, замер, сообразил, что с тем снова что-то не ладно. Опять – крупная дрожь, длинные висячие усы – опустились, поникли. Трубка за разговором давно погасла, сизый дым выветрился, сквозняки выдул его сквозь щели в стене. Чем больше их выдувало – тем больше Радко трясло. Он вскинул руки, схватился за голову – рукава ветхого армяка скользнули с его запястий. Линии переплетались там. Цветные, тонкие линии, они переливались, змеились, меняя узор и форму, мерцание багровым плыло от них. Григорий невольно поёжился – напомнило узоры волшебных знаков. И недавнюю мысль: «Боги язычников, истуканы бессмысленные, сделанные из камня и палок, не в силах и пальцем пошевелить», – как говорили проповедники в церкви. Ошиблись, из вранья и кровищи они сделаны. И насчёт пальцем пошевелить – хрен, вон, даже сюда дотянулись.
– Покажи руки, – рявкнул Григорий.
Радко вздрогнул, собрался с силами, но показал. Радужный, разноцветный узор ломанных линий. Похожий, в общем, на то, что Сенька вывел себе на руке. Или на найденный в усадьбе Дувановых знак куфра.
– Что это? – спросил Григорий.
Радко пожал плечами, ответил коротко:
– Хрень.
«Один из великих знаков, похоже на руки-лезвия, только управляющий контур где-то не здесь, – пояснил звенящий голос Катерины в голове. Сорвавшийся на надрывно удивлённый возглас: – Ой, мамочка».
– Парни в роте втихую обменивались, наносили себе. Заклинание, кто-то из великих нашему сержанту продал его, говорят. А он, соответственно, нам. Говорил – защищает от камня, стрелы или пули.
– И как, защитило?
– Сержанта – нет. Его вольногородские носорогом достали.
«Естественно, потому что это ни хрена не защитные чары. Обрывок от заклинания подчинения демонов, завито просто, но искусно – работа кого-то из мастеров. Чары подчинения, развёрнуты с обратной полярностью. Не демона подчиняют, Гришь, человека. Подчиняет бедолагу тому, кто стоит на управляющем круге. Ой, мамо».
– Ой, мамо... – в тон Катьке охнув, серьёзно протянул Григорий. – Эй, Радко, постой – с тебя что же, ещё и деньги за эту хрень взяли? – спросил Григорий.
Сам при этом лихорадочно набивал вновь трубку. Набил, щёлкнул огнивом, раскурил, снова окутав Радко потоком сизого, едкого дыма. Кивнул с удовольствием, видя, как отступает от того колотун. Базарная латакия пахла резко, чем-то напоминая ту жидкость, которую они приготовили, гоняя демонов недавно из Марджаны и Кары. Подействовало.
«На какое-то время – сработает. Но не навсегда», – прозвенел голос Катьки.
Радко устало кивнул головой:
– Пол купы гроша...
Пол купы Григорий, умученный западным говором Радко вначале понял в упор и задумался – сколько будет половина мешка денег, да на царёвы золотые рубли, серебряные алтыны или хотя бы на медные полушки. Дальше вспомнил, как называются у аллеманов монета, и немного остыл. Но чернокнижник Марьям-юртский по любому выходил гад. На царские деньги эти пол купы тянули почти на гривенник. Без полушки, но всё одно жаль. За такую-то погань.
Григорий не выдержал, тихо выругался про себя. Радко вздрогнул, махнул рукой – видно было как дрожали его длинные пальцы.
– Чёрт, уже насовсем сюда, в каморку эту, перебрался, – продолжил он, – Как накатывает – запираюсь, благо никого рядом нет. Последних пару недель так особенно... Ладно, мочи уже нет, бери – может, в Сибири полегче будет.
– Не поминай нечисть бесовскую всуе, может и заглянуть ненароком. Заладил, Сибирь да Сибирь. Сибирь, соколик мой муртадский, ещё заслужить надо – туда люди в очереди стоят, там земли в оклад режут много, а бояр да начальников – мало. Давай-ка, Радко, по-другому сделаем.
– Как?
– По всему видно, чернокнижник морок на тебя наводит – он рядом и недавно в силу вошёл. И чернокнижник той самой породы, что тебя в Марьям-юрте сдал. Щас он тебя тащит – либо к себе под руку, либо на дело какое, и если это дело будет хорошее – то я сам муртад. В любом случае, будет рядом – можно будет за шкирку его чернокнижную подержаться. Ну и чары с тебя снять заодно. Помоги, а?
– Сотрудничество оформишь?
– Сотрудничество, явку с повинной, самовар.