– Спасибо... Хотя напрасно вы, мои сапоги зачарованы от воды.
Григорий усмехнулся молча, про себя. Варвара возразила, но это уже потом. Когда зачарованный сом мягко ткнулся носом в противоположный берег. А так молчала почти половину дороги, с удобством устроившись на его руках.
– Что дальше? – улыбнувшись, спросила девушка.
Одёрнула душегрею, проводила взглядом зачарованного сома. Потом обернулась, смерив взглядом косогор и красную, кирпичную стену университета. Не крепостную, а всего-то построенную, чтобы удерживать студентов от походов за водкой и самогоном по слободам, а учебных мамонтов – от дарованного им царём права на вольный выпас. Но на вид как настоящую – высокую, с круглыми угловыми башнями и боевой галереей поверх. Высокую...
– И ворота в другой стороне... – сомнения в голосе у Варвары прибавилось.
– А ворота нам не нужны. В воротах меня, с моей пайцзой, будут долго бить по голове учебником философии. Университетские привилегии – это вам не баран. Так пройдём. Чай оно не в первый раз, – улыбнулся Григорий.
И шустро, пока не заметили, метнулся зайцем к стене. Пускай туман вдоль берега и висит, но не настолько плотный. Поманил к себе Варвару. Улыбнулся ещё раз, нащупав в ряду кирпичей один, помеченный полустершимися еврейским буквами. Улыбнулся ещё раз, подмигнул Варваре, стукнул по кирпичу головой. Прямо лбом, откинув назад копну лохматых, стриженных волос. Варвара на это насмешливо улыбнулась было. Самым краешком губ, мол, ну выделывайся передо мной дальше... Камень без скрипа пошёл волной, раздвинулся, образовав низкую арку с неглубоким проходом, пока ещё в самом конце заложенным кирпичом. Григорий тоже улыбаясь, но широко и открыто, сделал приглашающий жест рукой и сказал:
– Прошу.
Варвара усмехнулась в кулак, спросила:
– А обязательно головой?
Григорий не ответил, точнее – не успел. Варвара как раз вошла в узкий лаз прохода, скосила взгляд налево и заметила буквы на камне. Прочитала вслух:
– «Внеклассная работа по геомагии, Сара Валленштайн, третий курс». Помню её. В смысле Сару. За чувство юмора ведь чуть не отчислили...
Григорий молча достал из кармана мутный пузырь. Сунул в нишу в стене, прямо под буквами. Та довольно чмокнула и затянулась, зато камень в арке заколебался, снова пошёл волной. И пропал.
Глава 9
В лицо дохнуло тёплым ветром. И острым, непередаваемым, но хорошо знакомым Варваре духом мамонтового учебного стойла. Университетского. Грустноглазый и тощий учебный мамонт вздёрнул тяжёлый хобот и фыркнул на них с высоты. Григорий улыбнулся и тоже помахал ему. Варвара по-звериному фыркнула.
– Что говорит?
– Да ничего особенного. Звери не говорят в нашем понимании. Та-ак... А с чего это он рад вас видеть?
– Не знаю. Пойдёмте, – ответил Григорий
При этом делал непонятные Варваре вещи. Скинул и вывернул кафтан, надел снова. Теперь зелёное жилецкое сукно скрылось, зато тёмная подкладка вышла наверх: издали и не приглядываясь цвет можно было принять за студенческий чёрный. То же самое и с шапкой. После пары ударов кулаком по верхушке она превратилась в студенческий плоский берет.
– Изобретательно, – хихикнула, глядя на это Варвара
Григорий тем временем перевесил нож-засапожник на пояс под левую руку, на местный манер и лихо улыбнулся в ответ:
– Фома Аквинский, четыре тома ин-фолио. Очень способствует.
– По голове?
– По-всякому. «Разум приказывает телу, и оно повинуется. Разум приказывает сам себе и встречает сопротивление». Однажды я по дури и на спор так влез на диспут, аж до сих пор всех этих мудрёных речей не забыл.
Варвара улыбнулась грациозно-снисходительно – и рыжее солнце снова тепло вспыхнуло у неё в волосах. Дальше лукаво, на лисий манер поинтересовалась:
– Да ладно... Тогда – сколько ангелов уместится на остриё иглы?