«У тебя мысли прямо на лице написаны! Чины, награды… На моих родственниках зарабатывать будешь?..» – разъярённой кошкой прошипел голос призрака.
Вслух Григорий отвечать не стал. «На врагах божьих и Ай-кайзерин. Да – и твоих, Катенька. Э-эх», – подумал тихо и про себя. Выругал сам себя – глупо было хвастаться и распускать хвост перед боярышней. Тем более, и так почти нечем. У Варвариного рода, у Колычевых – таких записей наберётся на целый отдельный том.
Тем временем лекция кончилась, ученики прошли мимо толпой. Григорий, пропуская молоденьких парней и девчонок, свернул в проулок меж стеллажами. Снял с полки и пролистал первую попавшуюся книгу:
«Увидал он на этом острове змей, подобных верблюдам или пальмам, и они поминали Господа, велик он и славен! И молились, крича: «Нет бога, кроме Аллаха!..»
В ушах прозвенел Катькин голос:
«Ничего себе... А я и не догадывалась при жизни здесь поискать. У нас она вообще запрещённая».
Григорий недоумённо пожал плечами, повертел том в руках. Глянул на заглавие: «Тысяча и одна ночь». Подумал: «Они там, за линией совсем обезумели, еретики. Зачем им потребовалось запрещать сказки?»
Ладно, главное – дорога наверх очистилась. Григорий двинулся дальше, зашагал по винтовой лестнице. Второй этаж, третий, тихие разговоры, полутьма и шелест пыльных страниц. Алые и золотые стёкла на окнах, изысканные, мерцающие фигуры витражного стекла. Жёлтые лучи масляных ламп, золотые буквы на корешках сверкающие колдовским, призрачным светом. Третий этаж, узкий коридор, поворот. Дверь. Тяжёлая дубовая дверь, окованная железными полосами.
Запертая, Григорий даже удивился этому слегка. А как же «принадлежит народу»?
Наклонился, посмотрел, подцепил язык замка засапожником, откинул. Распахнул дверь...
«Вообще-то, ключ под ковром должен был быть», – уточнил со смешком Катькин призрачный голос.
Григорий проверил – нету. Вошёл. Снова полки с книгами, длинные, сквозь круглое, розеткой, окно – течёт неяркий свет, мерцающий алый и жёлтый. Густая и плотная тишина, голоса студентов сюда не долетали, тонули в мягкой полутьме. Ряды книг, на дальнем краю, под окном – два стола напротив друг друга.
«Гришенька, принюхайся» – тревожно прозвенел голос Катерины в ушах.
Григорий честно вытянул носом воздух. Книжная пыль, чернила и краска. Знакомый, мягкий и кружащий голову дух, вроде – ничего особенного. Снял с полки одну из книг, пролистал. Запах усилился, стал едким и незнакомым. Да и книга была странной на вид. С тонким, гнущимся переплётом, раскрашенной яркой – но аляповатой и режущей глаз картинкой. Что нарисовали – непонятно, половину обложки закрывала большая, василькового с лазурью цвета печать: «проверено, колдовства нет». Махбарат...
«Что за хрень?» – удивился Григорий. Перелистнул страницы.
Книга была напечатана, но не на бумаге – какой-то тонкий, выскребенный и очень белый пергамент. Буквы – шрифт незнакомый, наполовину выцветший, краска крошилась уже, кое-где сходила, оставляя чистые, без следа, проплешины. Слова – непонятные, на первый взгляд. Вчитавшись, заметил знакомые корни и окончания, слова, смешанные разом из всех языков. В царстве на таком говорили полузнайки и базарные жулики, делающие вид, что закончили университет. А тут: