– Чего?
– Ага. Та же хрень, что и у Дуванова в доме, ересь и демоны... Только в отличие от лоха Дуванова, Сенька своим демоном умеет управлять и не убиваться сам при этом.
– Откуда знаешь?
– Поцапался с ним три дня назад. Получил эту бисову лозу прямо под ноги.
– Как отбился?
– Помогли. – Григорий улыбнулся, показал пальцем себе за плечо.
За левое – вообще-то Катерина сейчас крутилась вокруг махбаратовца, строя рожки у него за спиной. Но махбаратовец понял, кивнул. Спросил коротко:
– Почему ей веришь? Я знаю, крутится она вокруг тебя. Ещё у боярина приметил. Но не как ты, чтобы видеть и слышать хорошо.
Григорий отвернулся, чтобы по губам не увидел собеседник, и шепнул:
– Кать, как у вас, то есть еретиков, аналог нашего Лаллабыланги называется?
«Мясокомбинат. Или если уж брать совсем страшное – то Библиотека».
– Библиотека-то почему?
«Григорий, ты не хочешь знать. Правда».
«Совсем охренели еретики», – подумал Григорий про себя.
Подмигнул, успокаивая взглядом испуганную Катерину, перевёл взгляд на махбаратчика, ответил, спокойно выдержав немигающий взгляд серых глаз:
– А ей сейчас, что наше Лаллабыланги, что её еретическая Библиотека – до... Короче, чуть ниже пояса будет. Ну посмеяться напоследок разве что. Как говорят судейские – нет основания не доверять.
– Ладно, – проворчал махбаратовец, дёрнул на миг бородой. Почесал в затылке, недоумённо, растягивая слова, протянул: – Но вот как? Дуванов – понятно, ему отцовы люди с линии трофей привезли. А Сенька этот к линии по каналу ближе Вороны-реки не приближался, проверили.
– Эй, нет, шалишь. Хрень эта не еретическая... То есть еретическая, но не из-за линии. Домодельная, отсюда... А потому не так, как на линии всё работает. Сеньке, выходит, свезло, полезен оказался – ему верный чертёж дали, чтобы он лозой мог пользоваться. Кому-то из лохов, вроде Дуванова – порченый. Кривая схема, сам убился, и чтобы других вокруг убил, – дальше Григорий задумался: в Университет лазоревым доступа нет, если и слышали уже чего – подробностей точно не знаю. И добавил: – В университете студентам точно так же пакость подкинули. Обещали вызов джина, который им желание как в сказках исполнит, а заработало капище. Повезло, что они за городом пробовать решили, чтобы никто не помешал, да мы успели раньше, чем вызванная тварь их сожрала. И то все четверо в лечебнице.
Махбаратчик дёрнул свою аккуратно такфиритскую бороду. Потом усмехнулся, глазами – показал Григорию повыше плеча. Тот также усмехнулся, кивнул. Проговорил продолжая:
– Слушай, ещё одна мысль...
– Да?
– Вот смотри. Талиба убили, тело изуродовали, переодели в Сенькин, очень приметный кафтан, да вам под окна подкинули. Могли бы ниже, по реке пустить, мы бы сейчас галопом за речными варнаками бы скакали. Могли – наоборот, выше по течению, к шлюзам. Канальные и речники традиционно друг друга не любят, а с такой искрой – нам было бы сильно не до поисков сейчас. Все бы бегали как угорелые, драку да погром разнимая. Ну или плавали бы, прохлопав удар веслом по голове... А подкинули именно вам.
– Случайно?
– У речников так не бывает, умельцы они. А Сенька – получше прочих. Как хочешь, Платон Абысович, а выглядит – будто в рожу харкнули вам. Смеясь...
Махбаратчик дёрнул лицом, проговорил, сурово и медленно:
– Ну, если нам харкнуть в рожу, мы утрёмся, а вот если харкнем мы...
Очевидное «То шутник замёрзнет, не долетая до Лаллабыланги» так и замерло не прозвучав. Тот выдохнул, огладил вставшую дыбом бороду. Григорий сердито усмехнулся в усы, буркнул:
– Зато не скучно...
«Леший его побрал, ведь было же на ушах это слово, совсем недавно. Почему вышло сейчас? Думай, башка, думай, шапку куплю», – Григорий проговорил про себя, медленно, катая в голове мысль. Смутную, медленную, обретающую форму в словах мысль. И сказал уже вслух: – А ведь ему рвать сейчас когти надо. И не понять, от кого больше: от нас или хозяина из еретиков. Только чувствую, будет он их рвать не просто так, а с шумом и звоном, чтоб и вправду было не скучно.
«А ведь точно, Сенькино слово, из опросных листов. Так, где у нас можно в столице нашуметь, так чтоб не скучно было?» Сенька – больной уже на голову этим, не может без шума, без внимания, чтобы про него все говорили, не зря и с кафтаном выпендривался, и нож у него…
– И где у нас, скажи мне глаза и уши порядка, в Царев-Кременьгарде можно нашуметь, так, чтоб «не скучно» было?
– Дворец?
– Там охрана, нашуметь можно, ноги потом унести нельзя. Да и не настолько Сенька в демоноводстве хорош, чтобы с улицы через тройное кольцо стражи пробиться, да на нужное окно чары навести. Тем более, даже я, жилец, не знаю – какое, а ему и подавно не положено знать. Вряд ли.