Моё давление подскакивает. Вилка в моих пальцах гнётся. Злата с тревогой смотрит на это. Плохо. Отчуждение нарастает. Медленно откладываю деформированную вилку в сторону и беру другой прибор.
Сухо и вынужденно улыбаюсь, пытаясь сгладить неловкость.
— Демид… Я не часть наследства. Наследство — часть меня. Если мужчина этого не понимает, он никому не конкурент.
Ого… а девочка-то не овечка. Цену себе знает.
— Я прошу прощения, Злата, если мой вопрос прозвучал так. Я его отменяю.
«Включись уже, Черкасов! — злюсь на себя. — Перед тобой не какая-то дешевая девка. Фильтруй базар».
Официант приносит еще одно блюдо с фруктами и заменяет им то, что стояло. Она разглядывает принесённые лакомства. — Спасибо. Вы очень внимательны, Демид. Но не нужно было. Я уже сыта.
Отодвигает чашу чуть дальше.
— Мной по горло? — недобро усмехаясь я.
Ну, сложно мне быть каким-то другим!
— Спасибо за вечер, — игнорирует Злата вопрос. — Мне пора.
Ну, трындец, Черкасов. Как можно было завалить первое свидание? Могу я сказать в свою защиту, что полноценных свиданий у меня не было лет десять? И я уже забыл, как вести себя с женщиной, которая не априори купленная мной собственность. Бизнес сожрал во мне человека!
Смотрю в ее глаза. Вряд ли прокатит такое оправдание.
— Подожди, Злата. Я тебя отвезу. Тачки у меня две. Мощный джип и лёгкий городской кабриолет. Сегодня жаркий вечер. Прошу, чтобы подогнали к крыльцу кабриолет.
Длинное платье в пол струится на округлых аппетитных бедрах. Не худосочная моделька, не перекаченный «фитнес». Формы отличные, очень женственные.
Подаю ей руку, помогая спуститься. И не желаю её выпускать. Возможно, мой характер и чувство такта испорчены безотказностью женщин. Но я не желаю отпускать и не отпускаю, несмотря на то, что это ее напрягает. Она бросает взгляд на наши сомкнутые кисти.
— Раз уж мы выяснили, что никакого гарема нет, то предлагаю повторить эксперимент с прикосновением, — поясняю я.
— Не уверенна, что он безопасен.
— М. Не понял.
— Вилка гораздо прочнее моих пальцев. Вдруг Вас что-то… расстроит.
Вздыхаю, отпуская её руку. Меня иногда заносит на эмоциях, да. Вынужден констатировать, что эксперимент с прикосновениями провален. Открываю дверь машины.
— Куда? — уточняю, садясь за руль.
Протягивает мне визитку частной клиники с адресом.
— Не слишком далеко? Я могу дождаться своего водителя.
— Ну что Вы, Злата…
Нажимаю на кнопку, чтобы убрать над нами верх. Он медленно ползёт, открывая небо. Она как ребенок, не стесняясь, с любопытством наблюдает за этим, касаясь пальцами складывающейся поверхности.
И это тоже импонирует в ней, то, что она не пытается из себя строить ту, которой не является.
Только я собираюсь тронуть машину с места, как на перерез мне вылетает машина брата. Он криво паркуется, преграждая мне дорогу.
— Родион… — задумчиво склоняю голову на бок, разглядывая как он вытаскивает с заднего сиденья огромный букет белых цветов — большие и маленькие розы, пионы, каллы… Красиво.
— Прости, брат, — улыбается он, не сводя восхищенных глаз со Златы. — Это Вам!
Кладёт ей на колени. Она растерянно принимает букет.
— Всё! Больше не мешаю! — примиряюще раскрывает ладони, ретируясь в свою тачку. И бьёт по газам, освобождая мне путь.
Я, обтекая, смотрю на этот чёртов букет.
— Извини… — цежу я, едва скрывая злость.
— За что?
— За то… что… я… позабыл о том, что женщинам дарят цветы. Это косяк.
— Ваш брат его исправил, — вздыхает она, отворачиваясь. — Вы же в одной команде, да?
Кровь стучит в голову. Мля. Забираю букет с ее колен и вышвыриваю его на асфальт. Её глаза распахиваются от шока. Ну вот такой вот я человек. Ты же любишь честность! Втапливаю педаль в пол.
— Пристегнись…
Злата с любопытством разглядывает витрины и высотки, мимо которых мы едем. Встаём в небольшую пробку. Возвращаю тент, включаю климат контроль, чтобы не дышать выхлопными газами. Надо попробовать реанимировать наше свидание. «Рот в рот», например… Рассматриваю ее манящие губы.
— Давно ты в Москве?
— Дней десять, — двигаются губы, завораживая меня еще сильнее.