И взгляд такой проницательный, будто в самую душу нырнула и все тайны из глубин наизнанку вывернула.
Матёрый пират тряхнул головой, изгоняя морок. Никто не знал истинный возраст пророчицы, но поговаривали у неё за плечами уже несколько веков числилось. Отыскать её в лабиринте Мёртвых вод удавалось редким счастливчикам, и то только тем, кого она захотела сама видеть.
– Ты и так всё наперед знаешь, – ощетинился. Жутко он не любил, когда против него колдовство пряли. – Вон, кости с рунами на ковре раскинуты.
Женщина довольно хихикнула. Вспорхнула с табурета, словно снова юна, и кинулась к столу. Прихватила травок молотых, да распылила перед носом позднего гостя.
– Наблюдательный. Знаю, знаю, за ответами приплыл в такую даль-далёкую, – запричитала, кружась перед опасным моряком в замысловатом танце.
От чадящих на полках свечей и травяных сборов у мужчины вело голову, он сжал в кулаках ткань дорожного плаща, чтобы окончательно не потеряться. А старица намеренно погружала в транс, что-то шептала на неизвестном наречии.
– То, что ищешь ты давно, спрятано под носом… Поможет увидеть дева, что юна, кровью с тобою связана случайно, но нерушимо… Колдовство снимет она, если сможет коснуться сердцем сердца…
Плохо разборчивая речь ведуньи не хотела укладываться в спутанном сознании, как пират не старался. Следил за чудным действом, а видел иное: остров, утёс и девушку в белоснежном платье, потом образ сменился на парящую в ночных небесах сову. Картинка смазалась, и теперь он видел себя, держащего ту же девицу на руках, а из её груди торчит золотая рукоять кинжала.
Его кинжала…
– Хватит! Ты что мне за видения шлёшь?! – Пират вскочил с лавки и принялся веки тереть. Забыл про рост и бухнулся макушкой о низкий потолок, грязно ругнулся.
А старица спокойно ответила продолжая помахивать тлеющим пучком трав:
– Всего лишь то, зачем ты пришел. В видениях отыщешь ты ответы.
– Нет, это просто бред! Я несколько недель плыл к тебе за советом! – Возмущённо шипел, потирая ушибленное место.
– Все так сначала говорят, – парировала женщина, становясь напротив. – Тебе решать, принять ли грядущую судьбу.
– Это всё?
– Да, странник. Тебе пора в путь.
Мужчина поднялся, оправил плащ. Выудил на свет мешочек с дарами и бросил на пол, прошептав «за работу». Развернулся к двери, но прежде, чем оказался на улице, в спину хлестнули слова:
– Путь к деве укажет звезда. Смотри, не проворонь, когда пролетит мимо тебя.
Дверь со скрипом затворилась. Пират зашагал размашистым шагом от избы к бухте под мелодичный стрекот светлячков, в голове ещё долго гудел прощальный надтреснутый шепот ведьмы:
– И помни, дьявол морей, каждый сам кузнец своей судьбы…
***
Эриника после разговора с отцом была сама не своя. Ночью сон не пришёл, и она не могла найти себе места, бродила из угла в угол по дому, благо не трогал никто. Даже дражайшая мачеха с сестрицей носа не высовывали.
Единственной с кем Ника могла бы поделиться печалями и мыслями находилась в отшельничьей башне, но она приболела на днях. Беспокоить лишний раз не хотелось, но Ника всё же направилась к прабабушке на рассвете, ведь больше никто не сможет помочь добрым советом.
Дианна недавно проснулась и полусидела в постели, слуги заботливо подоткнули ей под спину подушки и укрыли ноги теплым одеялом. Сегодня на улице стояла холодная погода. Преддверие осени, ветер рвал и метал, озорно срывал листья с крон и кружил в танце по двору, а затем укладывал причудливыми узорами на черепичную крышу поместья. Один полужёлтый листик прилип к окну, и женщина наблюдала за ним сквозь стекло.
– Ба! – Громко шепнула Ника, замерев на пороге, стараясь привлечь к себе внимание. Дианна вздрогнула и повернула голову на звук, на губах тут же засияла радостная улыбка.
– Моя милая, ты пришла в такой ранний час чтобы проведать умирающую старушку?
Нику покоробила совесть, стало стыдно, что пришла тут со своими проблемами, когда пра нездоровится.
– Ты что такое говоришь?! Тебе ещё жить и жить, ба!
Ника прошла, села на край кровати, наклонилась и обняла Дианну за пояс. А женщина погладила правнучку по макушке и грустно ответила:
– Не-ет, Ника, мое время подходит к концу. Посмотри на лист на стекле, – дождалась пока девушка найдет взглядом искомое. – Моя жизнь увядает, как и этот лист, она давно растеряла краски. Я чувствую, скоро моя душа покинет телесную оболочку и пустится в завлекательное путешествие, чтобы потом, возможно, когда-нибудь переродиться.
– Бабушка…
На глаза наворачивались слёзы, Ника крепче стиснула руки за спиной пра. Дианна всё детство была для неё теплым лучиком света в одинокой тьме.