Ответов ни на один из вопросов не было.
Следователь давно ушёл, а я всё размышляла над своей короткой жизнью. За месяц я освоила язык, много узнала о мире. Информацию я впитывала в себя из всех возможных источников, волонтёры охотно помогали мне осваиваться и с местным бытом, и с русским языком. Девчонки из группы волонтёров подарили мне телефон и научили пользоваться интернетом. Иногда я ещё встречала незнакомые мне слова, но в целом кроме акцента меня больше ничего не выдавало. Я вполне могла сойти за местную.
Я понимала, что меня скоро выпишут из травматологии. Волонтёры поговаривали о том, что приютят меня и помогут социализироваться, доктор намекал на психиатрическое отделение для того, чтобы восстановить мою память. Я же сама хотела наконец-то покинуть стены медицинского учреждения раз и навсегда и никогда больше не возвращаться в эту обитель боли и болезней.
Перед ужином я снова осталась в палате одна. Устроившись поудобнее на кровати, я открыла браузер, чтобы поискать для себя интересную книгу. В этот момент в палату вошла женщина. Она вошла так тихо, словно тень, что я заметила её только в тот момент, когда она поравнялась с моей кроватью. Седоволосая стройная женщина замерла, вцепившись в меня светлыми голубыми глазами, её губы дрогнули, она хотела что-то сказать, но не смогла. Она нервно сглотнула и протянула мне фотографию, на её ресницах заблестели подступающие слёзы. Аккуратно взяла фото из её рук с подозрением поглядываю на странную незнакомку.
На старой цветной фотографии стояла знакомая мне девушка: серые глаза, тёмно-русые длинные волосы, моего возраста. Доктор сказал, что мне скорее всего 21 год. Я недоверчиво смотрела на симпатичную девушку и постепенно понимала, что на изображении я и не я. Девушку с фотографии я видела в зеркале каждый день, но что-то в ней было такое, что не давало мне полной уверенности в том, что я и есть девушка с фотографии.
— Кто вы?! — я резко села на кровати и уставилась на женщину. По её щекам текли слёзы.
— На фотографии моя дочь, она исчезла 20 лет назад, — прошептала она, сжимая руки на груди в мольбе. — Я видела твоё фото в интернете в группе, — пояснила она мне. — Ты так похожа на неё, — её голос дрогнул. — Так похожа на неё, Зоя.
Произнесённое имя эхом прокатилось внутри, стало внезапно жарко, и рядом с женщиной из воздуха появилось существо. Сотканный из тьмы плащ, чёрный капюшон, коса в руке и оскал на черепе заставил меня содрогнуться от ужаса.
— Зои, — поправил её Жнец глухим осипшим голосом. — Наконец-то я знаю, как тебя зовут моя неправильная жертва.
Глава 2
И потом чудовище с картинок красочно протянуло ко мне руку, состоящую только из костей, и соблазнительно поманило к себе пальцем. Озадаченная, я застыла в сидящей позе, бессовестно таращась на Жнеца Смерти.
— У меня галлюцинации, — едва слышно прошептала я на родном мне языке. Жнец, не сводя с меня своих жутких пустых глазниц, наклонил голову на бок и подпёр челюсть костяным кулаком. Пришедшая женщина с недоумением огляделась вокруг, и похоже ничего не заметила.
— Ты видишь меня? — поинтересовался Жнец приятным мужским голосом и внутри глазниц вспыхнули голубые огоньки вместо глаз. Кивнула головой в знак согласия, забыв русский язык.
— Что-то не так? — задала мне вопрос незнакомка. Мотнула головой, чтобы скинуть с себя наваждение. Жнец исчез. Всё-таки это была галлюцинация из-за стресса.
— Мне показалось, — вымученно улыбнулась я. — Давайте вы сядете на стул и расскажете мне о себе и вашей дочери, — предложила я.
Мою новую знакомую звали Рязанова Наталья Ивановна, она давно уже была на пенсии, в прошлом месяце ей исполнилось 62 года. Мою фотографию ей показала её средняя дочь, которая увидела объявление на стене волонтёрского движения по поиску пропавших людей. Искали моих родственников. Они всей семьёй долго сверяли фотографии из альбома с моей фотографией в интернете, приходя всё больше к тому, что если я — не Зоя, то я возможно её дочь. Они без особого труда узнали в какой больнице я нахожусь. Капельку наглости по телефону и номер палаты был записан на листке. Наталья Ивановна бросилась в больницу и, увидев меня, она ещё больше уверилась в том, что я возможно её внучка.
— А что случилось с Зоей? — спросила я, разглядывая лицо Натальи Ивановны. Мы были похожи, тот же разрез глаз, скулы, нос, губы… но мало ли похожих людей на белом свете.
— Через неделю исполнится 21 год, как она исчезла, — тяжело вздохнула она и взяла в руки фотографию дочери. Её губы дрогнули и на глаза снова накатили слёзы. Внутри меня всё сжалось, смотреть на её боль было невыносимо тяжело. Я встала с кровати и обняла её за плечи, прижав голову к своей груди. Она рыдала беззвучно, слушая стук моего сердца, а я гладила её по волосам. Хотелось забрать её боль, разрушить горе, стереть в памяти то, что сводит с ума и заставляет страдать. Как жаль, что это невозможно.