В детстве, выходные были моими любимыми днями. Они прекрасны потому что можно остаться в постели по дольше, нежась под теплым одеялом смотреть в окно или изучать закоулки огромного жилища.
Мы редко оставались одни. Стоило наступить субботе, гам, шум разговоров, аромат духов перемешивался с запахом еды наполняя квартиру. Соседи, папины коллеги, мамины друзья и знакомые собирались у нас, истаптывая покрытые лаком половицы.
Сидя на банкетке, болтая ножками в красных туфельках я рассматривая длинные ряды разномастной обуви что собиралась вдоль стен коридора.
Всю мебель с гостиной стягивали по углам, образовывая в центре импровизируемую сцену. Это было время маминых друзей, что декламировали стихи, рассказывали диалоги, зачитывали что-то с измятых листов или презентовали новые книги и пьесы. Они зачаровывали меня блеском в глазах, порывистыми движениями и горящими сердцами. Приковывали произнося значения слов, о которых я из-под тешка спрашивала у папы.
В такие вечера бывало, и мама садилась за рояль. Она редко играла, но делала это прекрасно, легко и просто. Ладони порхали над клавишами и тогда казалось весь мир, замерев, обратился в слух, слушая ее игру. Даже мы с остальными детьми переставали носиться по всей квартире и присаживались на пол будто замерев. Вытягивая спину я смотрела на мальчишек и девчонок. На Динку с соседней квартиры и Ваню, что был маминым подающим надежды учеником, на длинные изящные пальцы что опускались на клавиши. С гордостью, задрав голову вверх я думала о том что это моя мама!
На ровне с восхищением я знала и оборотную сторону легкости. Она показывалась из-за угла, когда дом пустел. Когда уставшие руки матери вытягивали заколки из волос, а она с тяжелым вздохом опускалась в кресло. Мне было известно, как долго и упорно она корпела над нотами, сколько часов проводила с учениками. С самого детства я знала как дорого стоит талант.
.
Пока парень с интересом рассказывал мне о себе, планах и мечтах, я даже не взглянула в сторону меню. Еда занимала важную роль в моей жизни, но никогда особо не привлекала, являясь лишь набором необходимых элементов, белков и углеводов. Куда больше был интересен мой собеседник.
- Решила что будешь? - вырвав из мыслей спросил он.
Я с готовностью кивнула ткнув в подходящее по составу блюдо.
В детстве папа говорил что взрослые могут выбирать что есть. Вот только повзрослев, я больше не видела в этом смысла.
- Мне подойдет любое мясо с овощами. - пояснила упростив.
Парень пожал плечами прежде чем снова уткнуться в меню.
- К этому привыкаешь. - снова попыталась я.
- А ради чего? В смысле зачем, теперь?
В груди больно стянуло. Вопрос поставил в тупик, я зависла заглядывая в самую глубину его серых глаз. И сама впервые наткнувшись на этот вопрос, потерявшись в пространстве из надо и должна застопорилась не зная как ответить.
В тот день мы долго сидели в кафе. Он спрашивал меня о танце, о прошлой жизни и городе где я родилась. Поедая свое мясо с тушеными овощами я рассказывала все что ему было интересно. Он слушал расправляясь со своей едой, кивал поправляя очки. В тот вечер казалось он и в правду был увлечен беседой, а я была ему интересна.
- И все же, никак не пойму как ты оказалась здесь?
Глава 3
Мое будущее было определенно. Я была гордостью, продолжением успешных родителей.
Едва ли не с младенчества мама рассказывала мне о музыке. В доме всегда играла классика, а полки были забиты биографией композиторов. Пятилетней мне было настолько скучно что порой я засыпала под Баха или Штрауса, что вырывался из-под пальцев талантливых учеников матери. Представляя что когда-нибудь настанет мое время, я виделась себе девчушкой в пышном розовом платье что садится за белоснежный рояль в концертном зале и все замолкают в таинственном ожидании.
Я была почти уверенна в своем будущем оно представлялось мне понятным, наполненным сотней восхищенных глаз и площадками зрителей. Но примерно в то же время, придирчиво осмотрев мои пальцы и потребовав пропеть несколько нот, мама заключила что слух у меня посредственный, виртуозной пианистки из меня не выйдет, а тратить время впустую бессмысленно.
Услышав это я сначала расстроилась, заперлась на весь вечер у себя в комнате и просидела там до самой ночи пуская горькие слезы на подушку.