По началу родители ссорились, когда я была в школе или студии танцев. Мне доставались лишь обрывки, отголоски их ссор, нервные взгляды или раздраженные мамины колкости. Но постепенно они валились наружу, став привычными. Теперь их совершенно не волновало что я стою в соседней комнате, сижу с ними за одним столом или учусь. Они могли начинать спорить из-за невкусных котлет, политики, глупой статьи написанной в самом любимом папином журнале или моем будущем. Казалось повод был лишь поводом для того что бы припомнить друг другу старые обиды и недомолвки.
Постепенно и моих горячо любимых вечеров не стало, они растворились вместе с уютом и теплом, что когда-то было в нашем доме. А может уже нет? Я не помнила. Лишь видела перед собой двух отдаленных, совершенно чужих друг другу людей. Больше мы не собирались в гостиной, не проводили долгие часы за ужином рассказывая все события произошедшие с нами за день, мама не включала классику, а папа не читал стихи. Мы были сожителями, обреченными в существование под одной крышей.
Мама и папа больше не были одним целым, они будто разделились на две разные части и я была единственным, что их соединяло.
Люди привыкают ко всему. Привыкают к ссорам и крикам, к скандалам в собственном доме и даже вечному плохому настроению близких. Подобно этим людям привыкла и я. Привыкла закрываться в ванной и включать воду закрывая уши ладонями, желая заглушить ссоры. Порой я плакала, просто так, без причины. Заваливаясь на диван в одежде и начинала горько рыдать. Слезы катились сами по себе, словно клубки пота и порой, я не могла, не знала как их остановить.
Вот и сейчас что-то защипало у уголков глаз, так что глубоко вздохнув я смахнула влагу ладонью. На секунду все стихло, мне даже удалось услышать тихое шипение телевизора на фоне.
- Вова, сколько раз я тебя просила выносить мусор? - снова донеслось раздраженное со стороны кухни.
- А сколько я просил уважительно относится к моим друзьям?
Торопливо зашуршали по паркету тапочки.
- Женя? - раздался изумленный голос папы.
Он застыл в проходе сжимая в руках пакет с мусором.
- Мам? Пап? Вы… вы чего?
Я бегала по родителям взглядом, словно потерявшийся котенок, пытаясь хоть что-то прочитать в их лицах, не зная на ком остановится.
Папа нашелся первым, широко расставив руки для объятий он растянулся в улыбке.
- Женек. - присев рядом, заглядывая прямо в глаза протянул он - взрослые то же не всегда могут сдержать эмоции и бывает, повышают друг на друга голос.
Я еще не знала, удовлетворил меня его ответ или нет, когда мама выглянув из-за отцовского плеча внимательно проскандировала взглядом.
- Евгения, ты почему тут? У тебя должна быть репетиция!
- Меня домой отправили.
Тонкие брови матери взметнулись в верх и сошлись на переносице, зрачки расширились. Мне показалось за спиной, распахнулось окно наполнив комнату холодом.
.
В тот же вечер мы были в здании танцевального центра.
Вывернув из-за поворота и довольно ловко обогнув дядечку в смокинге, я почти сразу отыскала глазами маму и Марту Михайловну. Они стояли в небольшом закутке у окна. От меня их скрывал толстый стебель растения похожего на пальму.
Я уже собиралась было показаться из своего укрытия, когда до меня донесся раздраженный мамин тон.
- Вы что же хотите сказать что мой ребенок будет стагнировать?
- Ни в коем случае. Женя талантлива, но...
- Полно недочетов. - передернула мама.
- Она ребенок. - мягко поправила Марта Михайловна
- Это что-то меняет?
Марта Михайловна вздохнула:
- Поймите меня правильно Алла, я и так даю ей куда больше чем другим девочкам! Но я не стану ломать ее, психику, детство, кости.
- Детство? - брезгливо вспыхнула мама. - А что дает это детство? Дурные привычки и малолетнюю влюбленность? Я не желаю что бы мой ребенок пил пиво и шлялся по подворотням? Балет - ее жизнь! Вы хоть представляете какие у нее перспективы?
- Несомненно у нее блестящие перспективы и с балетом и без него.
- Что значит без него? - изумилась мама, так словно сама эта мысль была для нее недопустима.
- То что жизнь не строится лишь вокруг одной вещи!