— Ты хочешь, чтобы я оставил в покое университет, верно? — лениво протянул он, пока я сделала ещё несколько шагов.
— Вроде того, — уклончиво ответила я, делая ещё шаг. И ещё один. Почему так далеко? И нужно подниматься к тому же! Почему ведьмы не летают⁈
Я вспомнила про настоящую дикую ведьму, которая загнала меня на дерево, и шлёпнула себя по губам. Не о том мечтаешь!
— Мне кажется, владение миром как-то мелковато для вас, господин декан, — продолжала я заговаривать ему зубы. — Вы вообще представляете, какая это маета? Законы всякие писать, выступать перед людьми, их жалобы слушать…
Я пыталась вспомнить, что ещё делают короли, и едва сообразила, что «воевать с соседями» может для лича быть именно что положительным вариантом.
— А у нас декана нет, — продолжила я. — Целый факультет некромагов мало того что учились спустя рукава, так сейчас и вовсе без профильного педагога остались, а это знаете что?
— Что? — тупо повторил лич. Он перестал ухмыляться и просто пытался успеть за моим ходом мысли. Наивный, да я сама за ним не каждый раз успеваю!
— Не останется нормальных некромантов и некромагов, — пояснила я. — Кажется, и зачем, да? Вас и одного на всех хватит. Но никто же не будет понимать, насколько вы великолепны! Без последователей с одними молчаливыми мертвецами вы за неделю с катушек сковырнётесь, гарантирую.
Похоже, за эти несколько дней Каньер уже немного «сковырнулся», потому что смеяться над моей идеей он не стал. Только прищурился и с подозрением в голосе спросил:
— А как же Даррен? Помнится, ты хотела сделать его деканом!
— Даррен? — мне оставалось шагов шесть, не больше! — Да вы не поверите! Даррен в подземелье нашёл чудовище, и это оказалась его бывшая! И он теперь от неё не отходит! Я ради него избавилась от обручальных браслетов, а он не некромант, а… а… упырь, вот!
— О! — Каньер на мгновение перестал выглядеть как пугающая, почти неубиваемая штука с повышенной агрессивностью и запахом разложения, и даже позволил себе ехидную улыбку. — Не-ет! Он обещал жениться и оставил тебя?
«Прости, Даррен, но даже мертвяки любят помыть окружающим кости», — мысленно извинилась я перед Гастионом. Я была слишком близко к своей цели.
— Всё так и было, — принялась врать я. — Сначала уговорил оставить его брата, а сейчас вьётся вокруг этой Россы! А она даже не совсем человек и трезвая похожа на голую страшную мышь!
Рука лича неожиданно упёрлась мне в грудь.
— Всё это чудесно, Иссабелия, — вкрадчиво произнёс он. — Но что ты хочешь от меня, дорогая?
Рука его была холодной и жёсткой. От неё шёл самый настоящий могильный холод. Я подняла на него взгляд. Сложнее всего было ничего не говорить про насекомых, облюбовавших лича, да о его в целом непрезентабельном виде. Нет, ну ты же почти всемогущее существо, ну используй ты зелье от запаха и от мух, их, вообще-то, не только для коров придумали!
Но думать это и уж тем более говорить это я не собиралась.
— Мести, — призналась я с серьёзным видом. — Вам всё равно понадобиться королева мира. Пока никто до этого не додумался, я решила быть первой. Я почти некромантка, я медиум. Знаю вас дольше любой женщины…
Рядом взвыла какими-то непередаваемыми ругательствами эйри.
— … По крайней мере, дольше любой живой женщины, — поправилась я на случай, если он всё-таки слышит призраков.
Изначально я предполагала взять лича на слабо. Сказать, что пришла его поцеловать. Он же просил? Вот пусть получает. И неважно, что я уже целовала его призрачного!
Одним словом, план мой был прост как доска. Но сейчас я придумала поступить иначе.
— Я буду хорошей королевой, — сейчас я и впрямь верила в это. Почему бы и нет? Уж точно лучше, чем лич — королём! — Умной. Безжалостной. Злопамятной.
Каньер захохотал. Он смеялся так громко, что его армия против воли подхватила смех. Те, кто не мог смеяться, просто трясли костями в такт общему смеху. Я терпеливо ждала, делая вид, что меня интересует его мнение, а сама пыталась прикинуть, как достать до его не прикрытого одеждой тела. Один поцелуй должен всё исправить. Я бы ещё переживала, если бы к этому моменту со вторым личом не разобралась его родственница. А смогла мёртвая старушка — смогу и я. Я ведь не хуже, верно?
— Ты забавная, Иссабелия Астаросская, — наконец Каньер успокоился. — И ты больше не боишься брака и брачных браслетов?