Неяркий свет лампочки освещал ее лицо. Теперь Ася не показалась Димке туземкой с далекого острова коричневокожих и белозубых. Она была простой девчонкой. В ее глазах светилась тревога, а рот был слегка приоткрыт.
— Ты зачем здесь? — спросил Димка.
Ася пропустила его вопрос мимо ушей.
— Что будем делать? — твердо спросила она.
— Это не твое… — начал было Димка, но запнулся.
Он поднял глаза на Асю и все понял. Значит, она на виду у всех ребят бросилась следом за ним. Не побоялась насмешек, не испугалась совета лагеря. И она не уговаривает его вернуться на линейку, а спрашивает: «Что будем делать?» Димке стало не по себе. Он отвернулся и сказал:
— Я не вернусь в лагерь.
— И я, — отозвалась Ася.
Лампочка все еще качалась, и тени танцевали по траве. Но Димка уже не замечал этого.
— Ты не ходи. Зачем тебе идти? — примирительно сказал он.
— Пошли, — сказала Ася и, не дожидаясь его, направилась к лесу.
Она сказала так решительно, что получалось, будто она уводит его из лагеря, а он послушно идет за ней.
И Димке неожиданно стало легче.
Лесная дорога казалась бесконечным коридором, в котором погашен свет и того и гляди можно на что-нибудь наткнуться. Между ветвями деревьев горели звезды, которые, как известно, горят и днем. Просто они незаметны, как лампочка, которую забыли погасить с приходом солнца.
— Я боюсь змей, — сказала Ася.
— Ночью змеи спят, — отозвался Димка.
Через несколько шагов Ася сказала:
— Ты смелый.
Согласиться с Асей было бы хвастовством, а возразить ей значило бы расписаться в трусости. Димка сказал:
— Это я с тобой не трушу.
— Ты и без меня не трусишь.
— Ну да, в лесу-то?
И снова тихо.
Димка и Ася идут совсем близко. Ася касается его плечом. Правда, Асино плечо пониже. Оно упирается в Димкину руку.
— А ты в какой школе учишься?
Это спрашивает Ася.
— В тридцать второй. А ты?
— В пятьдесят четвертой.
— Недалеко. Остановок пять, а может быть, четыре… А спортзал у вас хороший?
— Потолок низковат… А у вас мальчишки танцуют с девчонками?
— По праздникам.
Они все шли и шли. Им стало холодно, потому что одеты они легко. А лес все темнел. И теперь Ася и Димка уже не видели друг друга. Но Димка слышал Асины шаги, дыхание. И ее плечо упиралось ему в руку.
— Нам только ночь пережить, — сказал в темноте Димкин голос.
— А утром? — отозвался Асин голос.
— Найдем дорогу до станции и уедем. А может, тебе вернуться?
Асин голос как ни в чем не бывало сказал:
— У тебя спички есть?
— Нет!
— Жаль. А то бы костер разожгли… Давай сядем. Может быть, уснем.
— Давай, — согласился Димкин голос.
Они свернули с тропинки и стали отыскивать место посуше. Ночная прохлада и неустроенность отвлекли их от тревожных мыслей. Они уже не думали о том, что произошло на линейке. И не загадывали, что их ждет завтра. Им нужно было как-нибудь скоротать ночь в темном незнакомом лесу.
Ася сказала:
— Давай сядем спина к спине. Так будет теплей.
И они сели на кочку. И сразу обоим стало теплей. Они сидели спиной друг к другу, словно заняли круговую оборону от всех неприятелей. Им стало спокойно. Они боялись пошевельнуться. Боялись произнести слово.
И они уснули.
Проснулись они от холода. В первое мгновение ни Ася, ни Димка не могли понять, где они находятся и что с ними происходит. Поеживаясь, потирая руками плечи, они поднялись с мягкой кочки, на которой сидя провели ночь. Холодная дрожь колотила Асю, и зубы ее легонько стучали. А Димка дышал в ладоши, словно на морозе.
Вокруг них миллионами живых, трепещущих огоньков сверкал утренний мир. Капельки росы блестели на острие сосновых иголок, на тонких проводах паутины, уходящих куда-то в глубь леса. Воспоминания вчерашнего дня все не решались подступиться к ним.
Они смотрели друг на друга, и им казалось, что они знакомы целую вечность, с первого класса, а может, и раньше. И что вся их жизнь прошла вместе. От этого чувства они повеселели.
— Выспалась?
— Ага. Тебе не холодно?
— Прямо жарко.
— Слушай, давай умоемся? Вот так.
Ася присела на корточки, сгребла с травы капельки росы и провела мокрыми ладонями по лицу.
И тут она заметила в глазах Димки настороженность. Он тревожно смотрел в конец просеки. Ася поднялась и тоже посмотрела. В легкой предрассветной дымке она увидела бегущего человека. Человек был большой и бежал он крупными прыжками. На нем белая майка, а ноги босые. Это был вожатый — Большой Сережа.