— Да, я приходила к Руслану, мама. — кивнула я.
Обошла её и присела на диван. Разгладила складки платья, поправила спадающую лямку и повернулась к Агатову. Он мой жест, судя по вмиг загоревшемуся взгляду, оценил. Да, переодеться я еще не успела, поэтому это то самое платье, которые ты вчера снимал с меня, подонок. Мне показалось, что я смогла без слов донести до него всё, что хотела сказать и, довольно улыбнувшись, вздохнула и проговорила:
— А больше твой жених ничего тебе не рассказал?
— Олеся. — Мама тоже присела на диван рядом. И взгляд её вдруг стал жалостливым. Она взяла мою руку и, сжав, тихо сказала: — Я понимаю, что для тебя это стресс, но, пожалуйста, давай договоримся, что ты не будешь лезть к Руслану. Если что-то тебе не нравится, я выслушаю твои претензии, но Руслан…
— Язык проглотил? — хмыкнула я. — Что скажете, Руслан Валерьевич? — пожала я плечами.
— Я скажу лишь то, что уже сказал твоей маме, — услышала я наконец его голос, и это отозвалось во мне непонятным теплом. — У меня самые честные побуждения, я люблю её и хочу стать её мужем.
— А я хочу стать его женой, — добавила мама.
Я вырвала руку из её и вскочила. Глянула на неё сверху вниз и нервно выдохнула:
— Я тоже много чего хочу! Хочу, чтоб ты ценила все, что связано с папой! Но этого же не будет, верно? Ты же ненавидела его! И этот, — не глядя в сторону Агатова, указала на него рукой. — Не удивлюсь, что с ним ты крутишь дольше, чем несколько месяцев! Может быть, это вообще ты со своим любовником убила папу?!
— Что ты такое говоришь?! — глядя на меня широко распахнутыми глазами возмутилась мама. А меня несло, и остановиться я уже не могла. Не знаю, чего хотел добиться Агатов своим поступком, но то что довел меня этим до грани, — это точно.
— Я говорю, что думаю, мама. Удобно, не правда ли? Автомобиль был неисправен, но кто знает, возможно, он был поврежден кем-то намеренно? — продолжая впиваться взглядом в её побелевшее лицо, поинтересовалась я. — Дело закрыто. А тебе и дела не было до того, чтобы узнать правду. Ты была с этим! — исступленно заорала я и в следующее мгновение ощутила, как Агатов, больно сжав мои плечи, развернул меня к себе лицом.
Он встряхнул меня с такой силой, что у меня на миг закружилась голова, и заговорил:
— Ты мелкая девчонка, имей уважение не к собственной матери, так хотя бы к памяти отца! — шипел он, пребывая примерно в таком же состоянии злости, как и я. — Твоя мать заслуживает счастья! Как никто другой заслуживает, а ты… — поджал губы и оттолкнул меня.
Я упала на диван и уставилась на него, едва сдерживаясь, чтобы не броситься. Ненавижу его! Ненавижу! Ненавижу!!
— Если ты еще раз начнешь оскорблять свою мать, будешь иметь дело со мной! — прогромыхал Руслан.
А я засмеялась. Надтреснуто, истерично, глядя ему в глаза.
— В папочку решил поиграть, м-м? — Я снова встала и приблизилась к нему вплотную. Взгляды наши скрестились. Он готов был смять меня, схватить за шею и придушить, но я не боялась его.
— А иметь дело с Вами, Руслан Валерьевич, я буду только по деловым вопросам. Моя стажировка ведь не отменена? — с вызовом глядя на него, проговорила я.
— Не отменена, — нехотя выплюнул он.
— Вот и отлично, — а после повернулась к матери и объявила: — Я переезжаю к себе, мама. Если понадоблюсь на очередной «семейный» разговор, сообщи мне, я подумаю, стоит ли терять время.
— Олеся! — Мама попыталась ухватить меня за руку, но я так глянула на неё, что она осталась стоять на месте.
— Я не ставлю тебя перед выбором, — сказала я. — Но ты его сама делаешь, мам. — А после поспешила убраться из гостиной, потому что меня душили слезы, которые я показать им не имела права. Сдохну, но не покажу, что мне больно. Не знаю, что Руслан хотел продемонстрировать мне тем, что рассказал маме о моем визите, и добился ли желаемого — тоже не знаю. Но мне он напомнил то, что я начала забывать — он враг. Мой личный враг.
Взбежав по лестнице, я прошла в свою комнату и с силой хлопнула дверью с намерением поскорее собрать вещи и уехать из этого дома.
Глава 7
Руслан
Хотелось пустить все к хренам!
Я наблюдал за тем, как Олеся, едва сдерживая злые слезы, несется в сторону лестницы, и испытывал двойственные чувства. Хотелось догнать её и вбить в её хорошенькую белобрысую голову, что нельзя так разговаривать. Ладно со мной, но с матерью?! Обвинять Наташу в убийстве Димы — это уже за гранью. А с другой стороны… Нет, никакой другой стороны. Я шумно втянул в легкие воздух и перевел взгляд на бледную Наташу. Она растерянно посмотрела на меня, а после присела рядом на диван и убито выговорила: