— Кирилл, в аэропорт! — практически закричал я. Водитель аж дернулся от неожиданности.
— В какой, Руслан Валерьевич?
— В какой! А я почем знаю?! — недовольно выговорил я и уже более спокойно добавил: — Сейчас посмотрю. — Скопировал номер рейса и вбил в поисковую строку. — Шереметьево, — отбросил телефон на сиденье.
Черт её возьми! Злился я вовсе не на её тупую попытку шантажа. Все это — чистой воды блеф. Да и, если честно, я уже не боялся, что Наташе откроется правда. Чему быть, того не миновать. Если я не могу удержать свой член в штанах при виде Олеси, то, наверное, и правда не стоит жениться на Наташе. Отменить эту свадьбу, да и дело с концом. И в прямом, и в переносном смысле. Как бы я её ни любил, то, что я чувствую к Лесе — слишком острое и яркое, чтобы я мог это игнорировать.
Бесило меня её поведение. Истеричка противоречивая! Разум твердил — беги, Руслан. Не ведись. Езжай домой и проведи спокойный вечер за бокалом виски. Разум… Безусловно, я был с ним согласен, но даже не подумал остановить развернувшего Мерседес Кирилла. Вместо этого, несмотря на то, что рабочий день был уже завершен, набрал секретарше и буквально приказал купить мне билеты на тот же рейс. Кажется, Катя была удивлена.
— Завтра же банкет по случаю… — нерешительно начала она.
— Я в курсе, что у меня завтра! — рявкнул я с бессильным раздражением. — Выполняй, что я тебе сказал.
Через считанные минуты билет на рейс был заказан, я же, уставившись в окно, думал о том, что если мне повезет, и я успею на самолет, я откручу этой девчонке голову. Потому что она ей, по всей видимости, все равно уже давно не пользуется.
Я влетел в здание аэропорта за три минуты до окончания регистрации, и был практически уверен, что не попаду на рейс. Быстрым шагом преодолевая расстояние до стоек регистрации, я уже раздумывал над тем, что можно купить билет на следующий самолет. Или попытаться вылететь с Нью-Йорк с пересадкой. Однако, едва я нашел уже пустую стойку, где проходила регистрация на мой рейс, телефон зазвонил. Недовольно вытащил его из кармана пиджака, желая скинуть звонок, но это была Олеся.
— Я в аэропорту, ты где? — без предисловий зарычал я. — Я до тебя доберусь, сучка ты белобрысая. Тебе мало не покажется! Не успею на этот рейс, догоню следующим! Ты… — Я заткнулся, услышав вдруг всхлип. За ним еще один и еще… — Олесь, что случилось? — Злость тут же растворилась, уступив место тревоге. Она продолжала молча плакать в трубку и, когда я решил, что она не произнесет ни слова, вдруг заговорила:
— Ты не приехал, ты придурок! Ненавижу тебя! Ненавижу! — голос ей был странным, будто бы она…
— Ты пьяная что ли? — Я чувствовал исходящий от неё запах алкоголя еще в квартире, но она была более-менее вменяемая, а тут… будто бы выжрала еще три литра своей этой девчачьей гадости. — Ты где?
— Тут.
— Где тут?! — снова начал злиться, поднял взгляд к табло и резко выдохнул, прочитав, что регистрация на рейс завершена.
— В зале ожидания я, — всхлипнув снова, пробормотала она, а затем, добавив: — Козел ты! — отключилась.
— Блядь! — вырвалось у меня, и я поспешил в зал ожидания. Нет, это какой-то бред собачий! Стоило остановиться, развернуться и уехать, потому что я давно не юнец, чтобы за истеричной девчонкой бегать! А эта мало того, что сначала меня прогнала из квартиры, заявив, что не хочет ни видеть, ни слышать, тут же практически пытается шантажировать, а теперь… Судя по всему, у неё совсем крыша покатилась. И моя вместе с ней! Руслан Агатов, тридцать восемь годиков, бегает за понравившейся ему девочкой, потакая всем её закидонам. И… и ведь идет все равно!
Олесю я нашел быстро. Эта дура сидела, опустив голову, и ревела. Плечи её вздрагивали, в руках она сжимала телефон. Она меня не замечала, и я остановился в нескольких метрах, будто прозрев. Господи, да что же я творю? Что я, мать её за ногу, делаю?! Я же взрослый мужик, а она девочка. Ей двадцать! Она жизни еще не видела. Она чувства ко мне воспринимает неверно. А я не могу жестко оборвать эту странную связь-не связь-хрен пойми что! Хочу, но даже ведь не пытаюсь…
Волосы её были забраны на затылке в хвост и спускались на одно плечо. Я пригляделся, нос опухший и красный, губы искусаны и стали, казалось, ещё полнее.
— Олесь. — Я присел рядом с ней на свободное сиденье и коснулся её пальцев, стискивающих смартфон. Она, вздрогнув, вскинула голову и уставилась на меня. Так смотрела, будто бы призрака увидела. Видимо, никак не ожидала меня увидеть, не думала, что я поведусь и приеду? Да, девочка, ты слишком сильно мне под кожу вошла. И я смотрю сейчас тебе в глаза, полные слез и не выплеснутой горечи, и понимаю, что все бы отдал, лишь бы ты больше не плакала.