− Роман... − Римма Надеждовна протянула руку и накрыла его ладонь. − Это было первым, что мы предприняли. Мы позвонили вашему предполагаемому дяде сразу, ещё до начала допроса. Но... он не выходит на связь. Все наши попытки установить контакт с корпорацией вашего отца блокируются. Подтвердить вашу историю некому. Совершенственно. По крайней мере, на данный момент.
Рома сглотнул. Голова кружилась, будто он переборщил с выпивкой в трясущемся от басов клубе.
Что же это... Что же это такое?
Предательство? Или идиотское стечение обстоятельств?
− И... что же мне теперь делать? − растерянно спросил он.
− Мишенька устроит вас в общежитие для холостяков. Поживёте там, пока мы занимаемся выяснением деталей. И... − Римма чуть подалась вперёд и понизила голос до шёпота. − Мой вам совет, постарайтесь всё-таки вспомнить имя вашей невесты. Если, конечно, не горите желанием провести на М-9 ближайшие семнадцать лет.
ГЛАВА 7. Мишенька-солнышко
Уставший, измотанный, совершенно потерянный и злой, как чёрт, Рома залипал на разноцветные всполохи. Такси летело сквозь ночь, и огни за окном сливались в мерцающую реку.
Куда его везут? Что он теперь будет делать? Как выйти на связь с дядей Жорой? Куда исчезла Макошь-синтекс-плюс? Зачем его заманили на проклятущую бабью планету?
Голова трещала от вопросов, а думать хотелось меньше всего. Хотелось в душ, пожрать, лупануть пивка и забыться сном. А потом проснуться и понять, что всё это дерьмо с командировкой − всего лишь ночной кошмар. Не более.
Красавец Мишенька поглядывал волком. Ещё бы! Парня снарядили быть его нянькой. Кому такое понравится?
− Слышь, бро, − бросил Рома вынужденному конвоиру. − Со мной не обязательно таскаться, как с писаной торбой − я не маленький давно. Просто дай ключ-карту и скажи, куда идти. Не пропаду.
Мишенька посмотрел на него, как на говно, и скривил красиво очерченные губы.
− Римма Надеждовна просила оказать ей услугу и позаботиться о тебе, − сказал он. − Неужели ты думаешь, я упущу возможность оставить её в долгу?
Роман нахмурился. Смерил парня долгим взглядом. Мишенька развалился на заднем сиденье, точно шейх. Молодой, смазливый, подкачанный. Волосы длинные, глаза карие, как у телёнка. Бабы любят таких...
Язык оказался проворнее мозга, и Рома без обиняков озвучил то, что пришло в голову:
− У вас с ней что, шуры-муры?
Мишенька хмыкнул.
− Пока нет, но я работаю над этим.
Чего? Рома уставился на парня и моргнул.
− Да она же старая!
Секретарь пожал широкими плечами.
− Подумаешь! Зато опытная. И статус − ого-го! Замглавы Внутренней Службы, как-никак.
− Рассуждаешь, как шалава, − буркнул Рома и отвернулся.
− Ой-ой, какие мы высокоморальные, − хмыкнул Миша, а Рому передёрнуло. Аж волосы вздыбились. Каким этот тип назвал его? Высокоморальным? Обалдеть не встать! За всю жизнь Рому награждали разными эпитетами: мажор, эгоист, лентяй, беспринципный подонок, циничный негодяй, мерзавец, прожигатель жизни... Но высокоморальным его обозвали впервые.
Ну и чудеса!
На какое-то короткое мгновение Роман даже дара речи лишился, а вот его смазливый собеседник наоборот разохотился поболтать.
− Вместо того чтоб недотрогу строить, послушай доброго совета, − сказал он. − Застрял ты тут, похоже, надолго: в документах твоих на обратку даже намёка нет. А это, ясное дело, вопросы вызывает всякие недвусмысленные. Даже у меня. − Он вдруг подался вперёд и сощурился. − Скажи честно, ты нелегал?
− Шёл бы ты лесом, Мишенька-солнышко, − глухо прорычал Рома.
Парень фыркнул и отмахнулся.
− Ой, подумаешь, звезда какая. Лучше не ерепенься попусту и присмотрись к кому-нибудь из птиц высокого полёта. К Олимпиаде Анастасьевне, например. Она уже давно вдовствует, и...
− К Олимпиаде? − голос сорвался на фальцет. Рома даже пропустил ремарку про "звезду". − К той злобной кривоногой страхолюдине? Да она... Она меня чуть не придушила!