Я устремился в прихожую, думая, что мой вид не лучше. Успокаивало только одно: Максу вряд ли есть до этого дело.
Заглянув в глазок, обмер: это была Заславская Мария.
Глава 7
Я вернулся к Кристине и виновато сообщил:
— Это не Макс, это Мария, жена Виктора.
— Мария? О, боже! — заметалась она. — Спрячь меня! Роби, спрячь! Заславская ни в коем случае не должна знать о моем горе!
— Никто не должен, — испугался я, хватая сестру за руку и поспешно уводя ее в кабинет.
— Что мне делать? Что делать? — лихорадочно тараторила Кристина.
— Ничего, ложись на диван и спи, как собиралась. Заславская ненадолго, — заверил я, открывая шкаф и пытаясь найти приличный костюм. Не встречать же Марию в халате.
Однако, все приличные костюмы были в спальне, куда идти совсем не хотелось. Я слишком долго копался. Мария перестала звонить и начала колотить в дверь, сопровождая грохот громкими криками:
— Роберт! Открой! Я знаю, ты дома!
У Кристины нервы не выдержали.
— Роби, не копошись, иди ей открой, — зашипела она. — Ничего страшного, что ты в халате. Извинишься и переоденешься, она подождет.
Я счел совет сестры разумным и пошел открывать.
Увидев меня в халате, Мария смутилась:
— Роберт, я вытащила тебя из ванны? Извини. Я подумала… Боже, как глупо! Я барабанила, как… Но я так за тебя испугалась! Извини, извини.
— Ничего страшного, проходи в гостиную.
Она прошла, села на диван, на котором сидела Кристина, и каким-то странным глухим голосом сказала:
— Роберт, прости, но я все знаю.
— Знаешь?!!!
— Знаю, — трагично тряхнула головой Мария. — Это ужасно.
Я ухнул на дно ада.
— Все мое существо в шоке, — зловеще прошептала она.
Я затравленно глянул в сторону спальни, упал в кресло и, облизав пересохшие губы, выпалил:
— Откуда ты знаешь?
— Мне сказала сама Светлана.
Я вздохнул с облегчением:
— Ах, вот ты о чем.
— А ты что подумал? — удивилась Мария.
— Какая разница, — ответил я, поднимаясь из кресла. — Позволишь мне переодеться? Ты такая нарядная. Как-то не удобно сидеть перед тобой в этом дурацком халате.
Я с отвращением посмотрел на свои волосатые ноги. Она отмахнулась:
— Ерунда, Роберт, халат тебе очень к лицу, сиди.
Так не считая, я хотел возразить и уйти, но вдруг увидел разбросанные по ковру туфли Кристины и передумал. Совершенно очевидно, пока я буду переодеваться, Мария заметит туфли и парализует меня вопросами. Зная ее хватку, я поежился и предложил:
— Пойдем в столовую, покурим.
Она оторопела:
— Ты же не куришь.
— Уже начал.
— Ах, да, — согласилась она, — в твоем положение это простительно. Но тогда уж лучше пойдем в кухню: там вытяжка.
Мы отправились в кухню. Мария присела, достала из сумочки мундштук и спросила:
— Ну? Где твои сигареты?
Я растерялся:
— Их нет.
— Как — нет? А что же ты куришь?
— Все покурил.
Она сочувственно кивнула:
— Еще бы, в твоем положении. Но у меня тоже кончились. Видимо тебе придется сходить в магазин.
Такая перспектива не радовала. Оставлять Марию в квартире с трупом и Кристиной? Нет! Только не это!
Я вдруг вспомнил, что сигареты могут быть у сестры, и обрадовался:
— Погоди, похоже кое-что осталось в кабинете.
— Могу сходить, — предложила Мария.
— Нет-нет, — испугался я и опрометью кинулся вон из кухни.
В гостиной я подобрал туфли, спрятал их между диванными подушками и только тогда отправился в кабинет. Просунув голову в дверную щель, я обнаружил, что Кристина не спит: лежит и смотрит в потолок безжизненным взглядом.
— Кристя, — прошептал я, — у тебя есть сигареты?
Она прошелестела:
— В сумочке, а тебе зачем? Неужели ты куришь?
— Нет, для Марии.
Пришлось лезть в сейф…
— Пожалуйста, побыстрей, — протягивая Кристине сумочку, попросил я.
— Ты что так нервничаешь? — удивилась она.
Я разозлился:
— А то не знаешь? Вдруг Заславская увяжется за мной? Вдруг увидит тебя?
На самом деле я больше переживал, что она из женского любопытства забредет в спальню. Вообще-то это абсурд: Мария прекрасно воспитана. Но по закону подлости и не такие чудеса приключаются.
Кристина наконец нашла сигареты.
— Вы будете долго шептаться? — спросила она.
— Только покурим и разойдемся, — заверил я и, выхватив пачку, умчался.
Лишь в кухне рассмотрел, что взял: как я забыл? Кристина курит женские сигареты — очень редкие и дорогие. К моей досаде Мария это заметила.
— Женские? — удивилась она и, усмехаясь, добавила: — Решил начать с любимых сигарет Кристины?
С деланым равнодушием я отмахнулся:
— Какая разница.
— Хм. Считаешь, тебе это по карману?
— Не говори глупостей, я не беден. Во всяком случае уж на сигареты найду. На любые.
Она примирительно усмехнулась:
— Не нервничай, Роберт, я пошутила.
Глянув на часы, я смущенно промямлил:
— Прости, Мария, но у меня…
— Да-да, сейчас уйду, — заверила она, закидывая ногу на ногу и поудобней устраиваясь в кресле для продолжительной беседы.
За бесконечные годы дружбы я изучил все ее повадки. Впрочем, дальнейшее показало, что не все.
— Роберт, — сказала она, пристально глядя мне в глаза и прикуривая от изящной золотой зажигалки. — Роберт, это все очень подло. Такое не должно происходить с тобой: ты слишком хороший. Это жестоко. Это несправедливо.
Не зная, что сказать, я пожал плечами и присел к столу, глядя на клубы дыма. Они вытекали из ее сочных красивых губ и газовой пеленой скользили по бледной щеке, украшенной симпатичной бархатной родинкой. Эта родинка мне очень нравилась, как и рысьи глаза Марии.
— Роберт, когда я узнала…
Вдруг она осеклась и, уставившись на сигарету, которую я беспомощно крутил в руках, строго спросила:
— Ты почему не куришь?
— Нет огня. Куда-то пропала моя зажигался, — соврал я.
Мария дала мне прикурить от своей. Чтобы не разочаровывать ее, я затянулся и сильно закашлялся. Слезы брызнули из глаз, горло сдавило тисками…
А что еще могло со мной произойти? Курить я не умею. Мария вскочила и начала колотить меня по спине, окончательно лишая возможности сделать глоток воздуха.
Мне показалось, что смерть пришла: в глазах потемнело, я захрипел.
— Роберт! Роберт! — испугалась Мария. — Что с тобой, Роберт? Что с тобой?
В панике она полезла в холодильник, щедро оснащенный лекарствами. (Светлана не зря старалась, хоть я ее и ругал). Мария нашла пузырек с нашатырем и, не тратя время на ватки, против всех правил сунула мне его прямо под нос. Я дернулся, как ошпаренный, но задышал — нашатырь расплескался.
— Так можно выжечь глаза, — вместо благодарности, рассердился я.
— Фу-у, — с облегчением вздохнула Мария, вытирая с пола пролившийся нашатырный спирт своим кружевным платочком. — Как ты меня напугал. Тебе надо срочно менять положение. Нельзя жить одному. Без женщины ты пропадешь, — неожиданно заключила она.
Я был категорически не согласен: все зло от женщин. Если бы Светлана три дня не собирала меня в дорогу, я подготовился бы к конференции и не выглядел там таким ослом. Во всяком случае, изучил бы темы докладов, присланные мне из Парижа накануне. Если бы она не изводила меня всю ночь сексом, я эти темы (на худой конец) прочел бы в дороге и не полез бы на кафедру дураком. Но в дороге я спал, изнуренный Светланой. И в результате позор.
Ха! Я пропаду без женщин! А моя мать? Имей она каплю терпения, в моей спальне сейчас не лежал бы труп. Я остался бы дома, а у матери остался бы яд. Ей же захотелось поскорей получить подарки, и вот результат. Бедная Лидия! Впрочем, и она не лучше других. В голове сплошной ветер. Кто ее просил хватать мой бокал?
Теперь я жив, но бесплоден. В прах разбилась моя мечта…