Вышел наш путник к широкому устью реки, увидел людей, похожих на него. У тех волосы в одну косу, халаты из кожи рыбьей с орнаментами на полах. Обрадовался Ых-нивнг встрече, ускорил шаг. А те побросали сети, сели в лодку и переехали реку.
— Милк, наверно, пришел, — сказал один.
— Уж очень похож он на человека, — сказал второй.
Наш человек крикнул:
— Эй, если вы люди, чего меня испугались, я сам человек!
— Если ты человек, из какого ты рода? — спросил старший.
— Я, как ивы, Ых-нивнг — человек Земли! — крикнул наш человек.
— Вправду, он не милк, — сказал первый.
— У него на спине нау — священные стружки, — сказал второй.
— Да, вправду, он не милк, — сказал третий.
Подогнали неизвестные люди лодку к берегу, посадили Ых-нивнга, перевезли на другой берег.
Только лодка коснулась берега, выпрыгнул из нее Ых-нивнг и, поблагодарив хозяев, пошел было дальше.
— Ты куда? — удивились хозяева лодки.
— Мне далеко еще идти, — ответил Ых-нивнг.
— По обычаю нашему, если путник обошел стойбище, не зашел в него, обиду великую нанесет он жителям стойбища.
Погостил Ых-цивнг день, два. На третий отправился в путь. Провожая его, жители стойбища сказали:
— Дальше нет человеческих селений. Только милки, похожие по виду на людей, встретят тебя. Мы с ними издавна бьемся. Мы потеряли много юношей и мужчин-кормильцев.
Пошел дальше Ых-нивнг.
Шел-шел. Долго шел. Уже осень наступила. И видит: бегут навстречу трое, похожие на людей. И одежда людская. Только глаза жадные, горящие.
— Это тот самый человек, — сказал один.
— О-о-о, много в нем мяса, — сказал другой.
— Если мы его одолеем, никто на этой земле не будет нам мешать людей забирать, — сказал третий.
Окружили милки Ых-нивнга. И не успел Ых-нивнг натянуть лук и пустить стрелу, набросили на него толстую цепь, опутали ноги и руки.
— Будем есть его сейчас или поведем в свое селение? — спросил первый милк.
— Надо повести его в наше селение, пусть увидят его другие милки, — сказал второй.
— Покажем его Главному милку, — сказал третий…
Повели Ых-нивнга в густую тайгу. Долго вели. Привели на поляну. Там дома, похожие на ке-рафы. Вошли в большой дом. И увидел Ых-нивнг: сидит на нарах старший милк, одноглазый, с большими редкими зубами.
— Хе! Какую добычу добыли! — говорит Главный милк и почесывает круглый живот. И улыбается довольный.
Сбежались милки, разглядывают Ых-нивнга так, как люди разглядывают добытого жирного оленя.
Подходит один милк, хватает Ых-нивнга за волосы на темени. Как ни тужился милк, оторвать его от пола не смог.
Подходит второй милк, третий. Все милки пытаются поднять Ых-нивнга, но не смогли даже оторвать ног его от пола.
— Хе-хе-хе-хе! — говорит довольный Главный милк. — Вот это добыча.
А наш человек думает: «Неужто я умру, ничего не успев сделать?» — и говорит милкам:
— Вы сильны, но меня нельзя поднять: на мне тяжелые цепи.
Сняли милки с Ых-мифа цепи. Хотел один милк вновь испытать свою силу, но его опередил наш человек:
— Съесть меня вы всегда успеете. Но хочу перед смертью сказать вам одну тайну.
Милки сдвинулись плотнее, притихли.
— Недалеко от вашего селения есть небольшое глубокое пуню — озеро. Оно пахнет, и от него всегда идет пар. Вы думаете, отчего это?
Милки переглядываются, молчат.
— Это оттого, что на дне его милки из другого рода жарят на огне мясо неслыханного вкуса.
— Хы! Хы! — удивились милки.
— Проведи нас к тому пуню! — сказал Главный милк.
Привел Ых-нивнг милков к пуню — горячему озеру. Пар идет от озера, пузырится вода в озере. Повели милки носом — действительно пахнет.
— Ныряй! Вернешься — расскажешь, что там увидишь! — приказал Главный милк одному милку.
Тот нырнул с берега. Ждали-ждали милки, а он не показывается.
— Он, наверно, не выйдет, пока не сожрет все мясо, — сказал один милк.
— Он всегда был жадный, — сказал второй милк.
И все милки наперегонки бросились в пуню и сварились в нем.
Вышел Ых-нивнг из лесу, снова пошел по берегу моря. Шел-шел и остановился: земля кончилась. А вдали в небе — большое отверстие. Видит, в него вереницей влетают лебеди. Пролетают над морем и исчезают в отверстии. «Наверно, они там зимуют, — думает наш человек. — Наконец я добрался до неба. Но как пробраться в небо?»
Думал-думал наш человек, устал. Уснул. И во сне явилась к нему муха, та муха, которая прилетала к нему, когда он был младенцем. Говорит муха: «Позови Ват-нгай-хылка — Железного ястреба, покровителя рода трех братьев. Скажи ему, что ты идешь биться с милками, которые втащили братьев на небо».
Проснулся Ых-нивнг, позвал Железного ястреба. Только сомкнулись губы Ых-нивнга, просвистело в воздухе что-то. Глянул Ых-нивнг в небо, видит: гонит Ват-нгай-хылк большого лебедя. Пригнал лебедя к Ых-нивнгу. Сел Ых-нивнг на лебедя, полетел в отверстие. А ястреб за ними. Пролетели Первое небо, Второе небо. Летят дальше. На Четвертом небе их остановил большой волк — железный волк на девяти железных цепях, привязанный к девяти железным столбам. Кидается волк, цепи звенят, вот-вот порвутся, столбы гнутся, вот-вот сломаются. Кидается волк, не пускает Ых-нивнга дальше.
Ударил Ых-нивнг волка саблей — полетели искры, откололось лезвие сабли. Ударил копьем — копье притупилось. Не знает Ых-нивнг, как сделать, чтобы убить железного волка. И слышит голос женщины-мухи:
— Это не просто волк. Это дом милков, страж их. Сами милки в брюхе волка прячутся от тебя.
Раскрыл волк пасть, зарычал. Вспрыгнул Ых-нивнг в пасть и очутился в большом жилище. Сидят старые худые милки: старик и старуха, родители всех милков, гложут кости. Увидели старики-милки Ых-нивнга.
— Хы! Мясо свежее пришло! — обрадовался старик.
— Я буду грызть свежие кости, — сказала старуха.
— Вы меня успеете съесть, — сказал Ых-нивнг. — Сперва я дам вам гостинец.
— Где гостинец? — спросили милки.
— Идите за мной, — сказал Ых-нивнг и вышел из пасти волка.
Только вышли старые милки вслед за Ых-нивнгом, налетел на них Ват-нгай-хылк — Железный ястреб, выклевал им глаза.
Милки тут же умерли. Умер и железный волк — он не живет без хозяев.
Сел на лебедя Ых-нивнг, полетел дальше. Долго летел он. Прилетел на Седьмое небо. Видит: большое селение. А в нем много милков. Очень похожи они на людей. Но вот увидел, сидят люди Ых-нивнг, привязанные цепями. Среди них три брата. С трудом узнал их Ых-нивнг: милки откармливают пленных людей, как люди откармливают животных, чтобы потом убить и съесть их.
Увидели три брата Ых-нивнга, обрадовались. Но тут же опечалились: Ых-нивнг не сможет освободить их. А один из стариков так и сказал:
— Все равно — сегодня ли, завтра ли от милков умрем или через год своей смертью умрем, но мы умрем. На Ых-мифе нам трудно добывать пищу, а тут нас кормят. Хоть немного нам жить, но пусть будем сыты.
Разгневались три брата, взглядами, как стрелами, пронзили старика. И Ых-нивнг впервые в жизни познал их гнев.
— Такой и к черту рад попасть, лишь бы сытно кормили! — сказал он.
И вот явились милки, много милков. Ходят среди людей, выбирают на ужин.
Остановились около трех братьев, рассматривают их, цокают языками от радости.
— Подождите! — крикнул Ых-нивнг. — Вы делаете не то!
Только теперь увидели милки Ых-нивнга. Подивились: как это человек сам попал на Седьмое небо. «Наверно, бог», — подумали они.