Вечером я отойти не мог от стола, за которым погонщики дулись в мус. Руки у меня так и чесались, но они играли крупно, ставка – пять песо, представляете! А я мог поставить только половину, ясное дело… Однако нет худа без добра, остались все мои денежки при мне.
На другой день притащился я на станцию еще за полчаса до отхода поезда… и на этот раз не упустил его. Но… не зря говорил я о своей собачьей судьбе!… Сошел я на каком-то полустанке выпить стаканчик, а когда хватился, поезда уже и след простыл.
Нет-нет, вы не смейтесь: ничего веселого тут нет, тем более что в вагоне ехал со мной хороший пассажир – у него была при себе бутылка можжевеловой настойки высшего качества (не то что нынешняя), и всю дорогу мы то и дело прикладывались к ней… Но это еще полбеды! Дело в том, что на этой проклятой станции Бенавидес не было в ту пору ни одной живой души.
Вернулся я опечаленный в харчевню против вокзала, где сидел раньше. Знаете, такой захудалый кабачок – несколько бутылок с сомнительными напитками, засохший местный сыр, заплесневелый мармелад из айвы, полдюжины колбас да батарея консервных банок.
Завел я беседу с хозяином, и мы сразу стали друзьями. А когда я поднес ему стаканчик – у меня оставалось еще несколько сентаво – и поведал обо всех своих бедах и злоключениях, он сказал, что на фермах по всей округе нужны поденщики для уборки маиса и меня наверняка наймут, если только я не слишком несговорчив и не боюсь весь день торчать на солнце, чтобы заработать песо. Я, по совести сказать, рожден для работы в какой-нибудь конторе. Люблю сидеть в тени сложа руки! Но голод не тетка… В тот же день нанялся я к одному фермеру из округа Кончас, где находится станция Бенавидес, и отправился в Пилар убирать маис.
Что вам сказать! Через два дня, изжарившись на солнце, я совсем отощал и потерял последние силы. Получил я плату за два дня от своего фермера – как истый гринго, он, понятно, обсчитал меня на несколько сентаво – и двинул в Белен, до которого было рукой подать, на поиски более подходящего местечка. Там-то и началось веселье… или, вернее, продолжилось, потому что началось-то оно гораздо раньше…
В Белене я не стал засиживаться. Меньше чем через неделю я уже брел куда глаза глядят, минуя деревни, фермы и поместья и все больше удаляясь от Буэнос-Айреса, как будто никогда за всю свою жизнь туда и не собирался. Будь проклята эта собачья судьба, которая несет человека куда попало, словно ветер соломинку.
III
Однажды утром сижу я в каком-то захолустном кабачке и убиваю время, попивая парагвайское винцо. Разговорились мы с хозяином. Оба мы помирали от скуки: я у него был единственный клиент, и он сидел без дела, навалившись животом на стойку и подперев Руками заспанное лицо. У меня опять-таки не было работы и только несколько сентаво в кармане… А все оттого, что я терпеть не могу, когда мною командуют, и не желаю надрываться, как мул…
– Куда ведет эта дорога? – спросил я, между прочим, у кабатчика, указывая левой рукой в сторону тянувшегося на юг проселка, – в правой я держал стакан.
– В Паго-Чико. Прямехонько до железнодорожной станции Паго… Лиг шесть до нее будет…
Я что-то слышал об этих местах, и вдруг меня разобрала охота отправиться туда просто так, из прихоти: в конце концов, не все ли равно, где работать, а вкус у можжевеловой настойки везде одинаков. Но так как лошади у меня не было и не предвиделось, а топать на своих двоих мне никак не улыбалось, то я и спросил у хозяина, не завернет ли сюда какая-нибудь попутная повозка или арба.
– Нет, друг, не надейся, – отвечал он, – по этим дорогам возили раньше шерсть в Буэнос-Айрес; но вот уж с год, как никто сюда не заглядывает, все теперь ездят поездом.
– Черт побери, дружище, вот досада!
– Ах, да! – воскликнул тут же хозяин. – Совсем забыл, брат! Тебе просто везет – не сегодня-завтра должен проехать здесь парень, который развозит от городского магазина товары по всем харчевням, стоящим на дороге в Паго.
– Ну и что?
– А то, что развозчик тебя захватит, если сумеешь с ним поладить.
– Еще бы не сумею! Непременно дождусь его, ведь мне как раз и хотелось посмотреть Паго-Чико. Большой город, да?
– Порядочный.
– И есть там конторы и лавки?
– Ну конечно!
– Вот и прекрасно!
И остался я там, попивая один стаканчик за другим вместе с хозяином – славным, прижившимся в наших краях галисийцем. Но вот вдали на холме показалось темное пятно и, постепенно увеличиваясь, стало приближаться к нам по зеленому лугу.