Пробирается к трапу. Степан идёт следом.
БАРИН
«Сте-е-епь да сте-е-епь крррруго-о-о-ом»
При слове «кругом» солдаты и матросы выполняют разворот на 180 градусов.
«Пу-у-уть далё-ё-ёк лежи-и-ит,
В той степи-и глухо-о-ой
За-а-амерза-а-ает жи-и-и-ид!!»
Барин и Степан рыщут по «Авроре» в поисках Авроры. Естественно, никого не находят.
СТЕПАН (отдышавшись)
Отказывать не смея Вам в уму,
Я, барин, всё же ху̀я что пойму:
Обшарили пять палуб — ну и хули?
Вас наеба… ну, в смысле, обманули…
На барже нету ни единой бабы!
БАРИН
Да мне уже любую бы хотя бы…
Вишь, как торчит несосанный елдак?
(обращается к пробегающему по палубе матросу со шваброй)
Послушайте… любезнейший моряк,
Здесь есть какой-то кубрик-будуар,
Чтоб затушить мне похоти пожар?
Где тут у вас излиться бы обильно?
МАТРОС (непонимающе хлопая глазами)
Гальюн — налево, коль припёрло сильно.
Матрос убегает.
СТЕПАН (провожая его взглядом)
В тельняшке. В форме. Чисто пидорас.
Мда… ёпта… проискали битый час,
Аврор тут и в помине, барин, нету.
БАРИН
Да, это точно. Здесь не до минету…
(тыча на спасательный круг с надписью «Аврора»)
Рекламы дохуя, а всё без толку!
Абы с пиздой, уже б любую тёлку…
Или со ртом…
Хотя б одну бы грудь мне…
Внезапно появляется картавый в окружении революционно настроенных масс.
КАРТАВЫЙ (визгливо)
Какие тёлки? Здесь?!? У нас на судне??
(вскакивает на капитанский мостик, срывает кепку…)
Немедленно — ’абочим и мат’осам
Связать ей ноги ко’абельным т’осом!
И ’астянуть! Для облегченья входа.
А ’от ’аск’ыть! Опять же, для на’ода…
Отныне — ’авноп’авие полов!
Поймал, подмял, п’исунул — и готов!!
По всем аулам, селам и посёлкам
Нельзя давать нам спуска этим телкам,
Смоленщина, ’язанщина, Чита!
Не вынимайте членов изо’та!!
А там… Бе’лин, Ва’шава, ’им, Па’иж…
Сзади неслышно на цыпочках подходит Надежда
НАДЕЖДА
А ты, развратник старый, всё пиздишь…
Не я ль тебя застукала в уборной
С буржуйским непристойным садо-порно?
(Повернувшись к матросам.)
Трусы напялит с шёлковым ажуром,
Да дрочит под зелёным абажуром
И блеет свой «Интернационал»…
КАРТАВЫЙ (краснея)
Надюша, извини, но я не знал…
НАДЕЖДА (гневно)
А что ты знал, прищуренный дебил???
(Показывает на Бабского.)
Вот этот тип меня… употребил!!
С цинизмом, у центрального причала!!!
О, как я отбивалась, как кричала…
Молила отпустить меня домой…
БАРИН (грубо прерывает Надежду)
Мычала, как на ярмарке немой!
Не больно крикнешь с хуем-то во рту…
(Картавому)
Чтоб я ебал замужнюю в порту??!
Всё врет, ей богу, старая корова!!!
Даю своё купеческое слово…
КАРТАВЫЙ (охуевая)
Ку-пец???? Ха-ха! Вот это пово’от!!
(Надежде, ехидно)
Ты что ж, бе’ёшь у всех п’ослоек в ’от?!?
Гнушаясь п’олета’ского конца,
Ты, мым’а, отсосала у купца?!?
Разговор внезапно прерывает Степан.
СТЕПАН
Постой-постой… Ульянов тебя звать?
КАРТАВЫЙ
Я поп’ошу, това’ищ, не вст’евать!
А’хивоп’ос ’ешаем! А’хиважный!!
Не до знакомства!
СТЕПАН (медленно выходит из толпы, улыбаясь)
Эк-кий ты отважный…
А в молодости, пидором пассивным,
Ты вроде не казался агрессивным…
Все замирают с раскрытыми ртами. Степан поворачивается к толпе.
Мы жили по соседству с ним когда-то…
Вы про него послушайте, ребята:
С Арманд Инессой, старою еврейкой
Руководил он вроде как ячейкой:
Зайдут «партейцы» в кожаных штанишках,
Сначала чай, беседуют о книжках,
А как стемнеет — сразу безобразье!!
Бельё своё нацепит пидоразье,
У всех сосёт, и просит сам об этом:
«Хочу ещё! Ещё давай минета!»,
А на десерт, как водится, анал:
Подложат для удобства «Капитал»
Ему под половинки потной сраки,
Намажут маслом пухлые кабàки,
Да прут его, педрилу, без гандонов…
Уснуть никто не мог от этих стонов!
Его ещё лечили три недели…
Весь околоток знал об этом деле.