Она уже могла сказать, что вряд ли выиграет хоть одну битву с ним.
Её слабые попытки вырваться из его захвата перешли в мелкую дрожь и частичные яростные конвульсии, когда она пыталась сохранить контроль над своим телом и продолжить борьбу. Эмили никогда не чувствовала ничего подобного. Нужда, желание — настолько коварное, что невозможно было его отрицать — уже проникло в её мозг, отключая разум, подчиняя его до такой степени, что ей захотелось предложить себя незнакомцу, который стоял — непоколебимый в своей неподвижности — перед ней.
Единственное, о чём она могла сейчас думать, это захватившее её страстное желание раздеться перед ним и преподнести ему всю себя, как если бы она была сучкой в течке, с высоко поднятой задницей, покорно опущенной головой, с раздвинутыми ногами и полностью раскрытой для него. Её тело обильно «плакало» от желания к нему.
Эмили знала, что через несколько минут будет умолять взобраться на неё.
Ничто иное — ни катастрофа, постигшая этот район, ни кто он такой, ни собственная безопасность и защита — не имело сейчас для неё ни малейшего значения. Она быстро свела себя к самому низшему знаменателю, к своей плотской животной сущности.
Пока незнакомец смотрел на неё, его лицо сначала потемнело, затем — посветлело. Он слегка дёрнул её за запястье, и Эмили врезалась в каменную грудь.
Удар сотряс её маленькое тело.
Варвар резко шагнул вперёд и одновременно толкнул девушку назад, прижав её спиной к скале. Пойманная в ловушку между каменной стеной пещеры и грудью незнакомца, возвышающегося над ней, Эмили была способна лишь безмолвно наблюдать, как он протянул руку, одним рывком разорвал в клочья её рубашку и поднял её за подмышки в воздух, удерживая перед собой.
Её обнажённая, сочащаяся киска оказалась в нескольких дюймах от его лица.
Девушка чувствовала его тёплое дыхание на той части тела, которая была переполнена желанием принять его. Эмили чувствовала, что ей следует стыдиться и смущаться за лужицу собственной влаги, которая начала собираться у её ног, но ей не хватило твёрдости, чтобы сделать это.
Внезапно она почувствовала, как мужчина подтянул её ещё выше.
Эмили с недоверием, будто со стороны, наблюдала, как он закинул её бёдра на свои плечи, открывая её естество для себя и не спрашивая разрешения.
Остановившись на долю секунды, закрыв глаза и глубоко — благоговейно — втянув её запах, он издал глубокое удовлетворённое рычание, прежде чем поднять голову. И только тогда он открыл глаза и с вожделением посмотрел на неё.
Его полные, чувственные губы слегка приподнялись — верхняя губа шевельнулась ровно настолько, чтобы дать ей возможность увидеть впечатляющие клыки — в улыбке, которая не имела ничего общего с весельем. Всё это было связано с грубой, примитивной мужской гордостью и собственничеством, которые она искренне не желала видеть.
Глава 2
Она должна была протестовать. Она должна была кричать, хоть знала, что вокруг нет никого, кто мог бы услышать её. Никто не придёт ей на помощь. И всё же она должна была сделать всё необходимое, чтобы вырваться из его объятий.
Где-то в глубине сознания — в той его крохотной части, которая всё ещё сохраняла способность рассуждать, — девушка всё это знала. Но её потрясло осознание, что она ничего не может предпринять и полностью потеряла способность отказать ему и себе в том, что так явно предлагал незнакомец. Эмили не могла понять почему, но в этот момент ей было уже всё равно. Тем более, что в её влажные складочки уткнулся его нос, и она с замиранием сердца почувствовала, как он опускает её киску на свой жаждущий рот.
Конечно же, не желание убежать заставляло её тереться и извиваться в его объятиях. Даже не шероховатость скалы за спиной вызывало повышенную чувствительность кожи. И даже не колючие волоски его бороды на её плоти, которые, как она подозревала, намеренно вызывали эту сверхчувствительность и сверхстимулирование плоти. Всё это многократно усиливало её желание. Контраст неуправляемого блаженства, которое он ей доставлял, и грубой ласки вызывал возбуждающий зуд по всему телу, он одновременно успокаивал и в то же время безжалостно бросал её в объятия сексуальной лихорадки.
Любовник специально не доводил её до края, что, оказалось, только делало её более влажной. И девушка даже представила, что просто залила его своей жидкостью, так сильно она текла для него. Её поразила мысль, что незнакомец не собирался останавливаться, что он не только наслаждался такой её реакцией, а старался ещё больше усилить её отклик на свои ласки, буквально зарываясь лицом в её влагалище, не беспокоясь даже о своих волосах, в которые она вцепилась мёртвой хваткой.