Впрочем, волнения оказались напрасными, и первый опыт был нами с Жанной единодушно признан малоудачным. Ею – по причине недополучения необходимой пайки страдания. Мол, ремень – это совсем не то. Мною – из-за шума, который производили гулкие удары ременной кожи по спине и ягодицам добровольной страдалицы. Мне казалось, что он поднимет на ноги весь блочный дом.
Итак, не отказываясь от способа, мы решили сменить инструментарий. Научно выражаясь, мы шли верной методологической дорогой.
Через пару дней Жанна заявилась ко мне со своеобразным букетом. Он состоял исключительно из красноватых прутиков. Их происхождение я распознал сразу. В нашем дворе вокруг здания детсада обильно произрастал этот кустарник неопределенного вида. Жанна, не долго думая, и заготовила из него розги.
Что ж, она знала, на что подписывается. Сцена порки на сей раз оказалась гораздо более жёсткой. Почти жестокой, ибо Жанна с первых же ударов попросила ее не щадить. После чего – каюсь – я несколько вошел во вкус.
Розовые полосы ложились на ее спину, образовывая причудливые зигзаги, которые постепенно багровели. Жанна сжала зубы и не проронила ни звука. На третьем десятке ударов (а всего мы договорились о сорока) на ее глазах выступили слезы. Безмолвие ночи нарушал лишь свист розог – неожиданно резкий…
Мы повторили сеанс примерно через неделю, когда рубцы поблекли. Прутья в перерыве между экзекуциями стояли в вазе цветного стекла, являя собой нечто вроде икебаны (этакая утонченная японская жестокость). А во время третьей порки розгами и произошло явление, от которого повеяло мистикой глубокого Средневековья.
Жанна обнажилась и приготовилась. Я не удержался и коснулся ее большой плотной груди. Она зыркнула на меня, но промолчала. Действо началось.
Через некоторое время по моей спине от поясницы к плечам неожиданно стало всё сильнее разливаться жжение. Оно усиливалось с каждым ударом розог. Я вынужден был остановиться, и боль пошла на убыль. Что это было? – какая-то биоэнергетическая связь «палача» и «жертвы»? Не знаю. Но если так, то почувствовал я ее более чем явственно.
Религиозная Жанна усмотрела в этом некий знак свыше. Что ж, может быть оно и так…
Это было наше последнее «радение». Экспериментировать более, устанавливая опытным путем связь между крутизной порки Жанны и усилением жжения моей спины я не пожелал. Зачем раньше предопределенного срока нужен мне этот «адский пламень»?
Да и Жанне ее духовный наставник на исповеди в костеле отсоветовал заниматься подобной ерундой. Видимо, неглупый человек оказался. И сама Жанна посчитала, что претерпела уже достаточно, и принятие телесного страдания ее духу вполне по силе. Забытые в вазе, порядком измочалившиеся красные прутики простояли месяц. А затем в один из солнечных дней в конце февраля внезапно выбросили трогательные серебристые почки.