— Да, безусловно.
— И потом… — он сделал паузу, — мне кажется, настал подходящий момент переложить часть моих обязанностей на ваши плечи. Вы ведь справитесь с ними?
— Я очень на это надеюсь. И я, конечно, буду рад присутствовать на похоронах миссис Драблоу.
— Есть и еще кое-что, имеющее отношение к этому делу.
— Завещание?
— Да, нужно будет уладить кое-какие дела, связанные с домом. Я подробно обо всем написал, и в дороге вы сможете ознакомиться с деталями. Но главное, вы должны изучить документы миссис Драблоу, ее личные бумаги… какими бы они ни были. И где бы ни находились… — Мистер Бентли крякнул. — А потом привезти их сюда, мне в контору.
— Понятно.
— Миссис Драблоу была человеком очень… неорганизованным, если можно так выразиться. Поэтому вам придется потратить на это некоторое время.
— Пару дней?
— Это в лучшем случае, Артур. Разумеется, все может оказаться иначе, не исключено, что я заблуждаюсь… в доме царит абсолютный порядок, и вы управитесь за один день. Я же сказал, что уже много лет не бывал там.
Дело принимало неожиданный оборот и напоминало теперь какой-то викторианский роман, где старая леди, долгое время проживавшая в уединении, хранила документы, которые были спрятаны в недрах ее заваленного ветошью дома. Я едва ли принял слова мистера Бентли всерьез.
— Мне кто-нибудь поможет?
— Основная часть имущества отходит по завещанию внучатой племяннице и племяннику… но они оба сейчас в Индии, где живут уже более сорока лет. Еще, кажется, имелась экономка… но подробнее вы узнаете обо всем на месте.
— У нее наверняка были друзья… или соседи?
— Особняк Ил-Марш расположен очень уединенно.
— А друзей ей завести не удалось, поскольку она была чудаковатой особой?
Мистер Бентли усмехнулся:
— Да ладно вам, Артур, ищите во всем положительные стороны. Отнеситесь к этой поездке как к увеселительной прогулке.
Я встал.
— По крайней мере вы хотя бы на пару дней избавитесь от этого. — Он махнул рукой в сторону окна.
Я кивнул. В действительности я не имел ничего против этой поездки, хотя и видел, что мистер Бентли не сдержался и слегка приукрасил свою историю, добавив немного драматизма в тайну миссис Драблоу, которая жила в своем старом доме со скрипучими половицами. Я предполагал, что дом окажется всего-навсего холодным и неудобным, к тому же до него будет трудно добраться; похороны будут печальными и унылыми; а бумаги, которые мне предстоит найти, обнаружатся на чердаке под кроватью в покрытой толстым слоем пыли коробке из-под обуви, где будут сложены старые расписки и черновики писем, написанных различным адресатам, — именно такие бумаги обычно мы находили у клиентов-женщин. Я уже подошел к двери, когда мистер Бентли добавил:
— Вы доберетесь до Кризин-Гиффорда сегодня поздно вечером, там есть маленький отель, где можно остановиться. Похороны назначены на завтра, на одиннадцать часов.
— А после этого я должен поехать в тот дом?
— Я уже обо всем договорился… у меня там есть знакомый среди местных жителей… он свяжется с вами.
— Да, но…
В этот момент Тоумс неожиданно возник у меня за спиной и засопел мне в плечо:
— Мистер Бентли, пришел клиент, которому была назначена встреча в десять тридцать.
— Хорошо, проводите его.
— Подождите, мистер Бентли…
— В чем дело, Артур? Что вы там маячите в дверях, дружище? Мне нужно работать.
— Разве вы ничего больше не хотели сказать мне? Я…
Он нетерпеливо махнул рукой, тут снова появился Тоумс в сопровождении клиента, которому было назначено на десять тридцать. Я покинул кабинет.
Мне еще предстояло разобрать рабочий стол, вернуться в свою квартиру, упаковать вещи, сообщить квартирной хозяйке о своем отсутствии в течение пары ночей и написать письмо моей невесте Стелле. Я очень надеялся, что ее огорчение, связанное с моим неожиданным отъездом, смягчится чувством гордости. Ведь теперь мистер Бентли стал доверять мне ведение дел фирмы, а это было хорошим знаком и открывало прекрасные перспективы, от которых зависела наша свадьба, запланированная на следующий год.
После этого в тот же день я должен был сесть на поезд и отправиться в отдаленную часть Англии, о которой еще несколько минут назад даже не слышал. Когда я выходил из конторы, Тоумс отодвинул стекло в своей каморке и протянул мне толстый коричневый конверт с надписью «Драблоу». Сжимая его в руке, я вышел навстречу удушающему лондонскому туману.