Я пообещал. Мы пожали друг другу руки. Потом я опять вышел в прохладную приемную. Мисс Фромсет по-прежнему элегантно восседала за своим письменным столом.
– Мистер Кингсли полагает, что вы могли бы сообщить мне адрес мистера Лэвери, – сказал я, наблюдая за ее лицом.
Она очень медленно протянула руку за алфавитной адресной книгой и полистала ее. Голос ее был сдержанным и холодным.
– У нас есть такой адрес: 623, Элтер-стрит, Бэй-Сити. Мистер Лэвери уже больше года не бывал у нас. Возможно, он переехал.
Поблагодарив, я направился к двери. Потом быстро оглянулся. Она сидела неподвижно и смотрела в пустоту. Ее руки лежали на крышке стола. На щеках горели два ярких красных пятна. Глаза были отсутствующими, горькими.
Мне показалось, что Крис Лэвери относится не к самым приятным ее воспоминаниям.
Глава 3
Элтер-стрит тянулась вдоль 17-образного склона глубокого каньона. На севере узкой голубой полоской виднелась бухта Малибу. Южнее, над автострадой, проходившей вдоль пляжей, на склонах горы расположился городок Бэй-Сити.
Улица, состоящая примерно из трех-четырех кварталов, упиралась в высокую металлическую решетку, охранявшую какое-то частное владение. За позолоченными остриями решетки виднелись деревья и кусты, стриженый газон и изгиб ведущей к дому дороги. Самого здания не было видно. Внутренняя сторона Элтер-стрит была застроена довольно большими, зажиточными домами. Внешнюю же сторону образовывали стоявшие на краю каньона немногочисленные бунгало довольно жалкого вида. В последнем квартале, расположенном перед решеткой, стояло всего два дома, смотревших фасадами друг на друга. В одном их них, видимо, и жил Лэвери.
Я развернулся на полукруглой площадке в конце улицы и поехал в обратном направлении, собираясь поставить машину у дома напротив. Дом Лэвери стоял немного ниже уровня улицы. Затянувшие фасад заросли дикого винограда придавали ему уютный вид. Несколько ступенек спускались ко входной двери. На плоской крыше были высажены в ящиках декоративные растения. Спальни, должно быть, находились в нижнем этаже. Сбоку к дому был пристроен гараж.
Вход в дом украшали кусты красных роз, часть побегов стелилась по плоским камням подъездной дорожки, обсаженной по краям корейским мхом.
Дверь была узкая, под нею лежал железный молоток. Я поднял его и постучал. Ничто не шевельнулось. Я нажал кнопку звонка и услышал, что он зазвонил внутри. Ничего. Я снова взялся за молоток. Опять ничего. Я обошел вокруг дома и заглянул в щелку гаражной двери. Внутри стояла машина. Бока ее покрышек были украшены белой резиной.
Значит, кто-нибудь должен быть дома. Я опять вернулся к двери.
Из гаража на противоположной стороне улицы выполз маленький «кадиллак».
Он развернулся и проехал мимо дома Лэвери. Проезжая, притормозил. Худощавый человек в темных очках, сидевший за рулем, строго посмотрел на меня, словно я поставил машину в запрещенном месте. Я ответил ему холодным взглядом, и он уехал.
Я снова занялся молотком. На этот раз более успешно. Рядом с дверью открылось маленькое зарешеченное оконце, и выглянул красивый остроглазый парень.
– Вы зачем такой шум поднимаете? – спросил сердитый голос.
– Мистер Лэвери?
– Что вам нужно?
Я просунул сквозь решетку свою визитную карточку. Он взял ее сильной загорелой рукой. Острые глаза снова осмотрели меня. Он сказал:
– Весьма сожалею. Сегодня мне детективов не требуется.
– Я по поручению мистера Кингсли.
– Черт бы побрал вас обоих! – воскликнул он, захлопывая оконце.
Я прислонился плечом к кнопке звонка и достал из кармана сигарету. Не успел я чиркнуть спичкой по притолоке двери, как она рывком отворилась, и Лэвери выскочил наружу. Он был высокого роста, одет в белый купальный халат и пляжные сандалии.
Я отпустил звонок.
– Что случилось? – дружелюбно улыбнулся я ему. – Вас кто-нибудь обидел?
– Троньте-ка еще раз звонок, – пообещал он, – и будете лежать на мостовой!
– А вы не будьте ребенком! Вы же понимаете, что мне нужно с вами поговорить и что вам этого разговора не избежать.
Вытащив бело-голубую телеграмму, я подержал ее у него перед глазами. Он прочитал ее, прикусил губу и проворчал:
– Ладно, господи, ну, входите же!
Он придержал дверь, и я вошел в красивую полутемную комнату. Ковер абрикосового цвета, покрывавший пол, выглядел достаточно дорогим. В комнате стояли глубокие кресла, несколько белых металлических торшеров, большой письменный стол и диван, обтянутый светло-коричневым репсом в полоску. В углу – камин с медной решеткой и выступающим карнизом из светлого дерева. В камине были сложены дрова, почти скрытые большой веткой цветущей манциаты.
Цветы местами поблекли, но все еще были красивы.
На низком круглом столике стоял поднос с бутылкой виски, несколькими рюмками и медным сосудом для льда.
Комната занимала почти весь этаж, в середине ее виднелась белая винтовая лестница, которая вела вниз.
Лэвери захлопнул дверь, улегся на диван и закурил. Я уселся напротив него. В жизни он выглядел по меньшей мере не хуже, чем на фотографии. У него была мощная грудная клетка и крепкие ноги, глаза цветом напоминали ореховую скорлупу. Довольно длинные волосы слегка завивались на висках. Загорелое тело не носило никаких следов излишеств. Это был красивый кусок мяса,большего я ничего в нем не обнаружил. Но можно было поверить, что женщины от него без ума.
– Почему бы вам не сказать, где она? – начал я разговор. – Мы все равно найдем ее, рано или поздно. А если вы сами скажете, нам не придется вас больше беспокоить.
– Меня беспокоить? Для этого требуется кто-нибудь покрепче, чем частный сыщик.
– Вы ошибаетесь. Частный сыщик может доставить вам очень много беспокойства и неприятностей. Сыщики – люди настойчивые и привыкшие к грубому обращению. Наше время оплачивается, так что мы можем его тратить на то, чтобы вас беспокоить, равно как и на любое другое развлечение.
– Ну, хорошо, послушайте, – сказал он, наклонившись вперед. – Я прочел вашу телеграмму, но это – липа. Я не ездил с Кристель Кингсли в Эль-Пасо. Я давно ее не видел, дольше, чем со дня отправки телеграммы. Я не имею о ней никаких сведений. И все это я уже говорил самому Кингсли.
– Он не обязан вам верить.
– А для чего мне лгать? – удивился он.
– А почему бы вам и не солгать? – спросил я в свою очередь.
– Видите ли, – сказал он серьезно, – вы вправе так думать, но вы не знаете Кристель. Муженек не может привязать ее на цепочку. Если ему не нравится поведение жены, то он ведь способен вознаградить себя за это. Ах, уж эти мужья – собственники! От них впору с ума сойти!
– Ну, допустим, вы не были с нею в этот день в Эль-Пасо. Зачем же ей было посылать эту телеграмму?
– Понятия не имею!
– Могли бы придумать ответ и получше, – сказал я и показал на манцанитовую ветвь перед камином. – Ведь эти цветы сорваны у озера Маленького фавна?
– Этих цветов полно всюду, – сказал он презрительно.
– Но в долине они не так красивы. Он засмеялся.
– Я был там в третью неделю мая. Если вам уж так необходимо это знать.
Полагаю, это легко проверить. Тогда я и видел ее в последний раз.
– А жениться на ней вы не собирались?
Он выдохнул пару красивых дымовых колец.
– Я об этом думал, не скрою. У нее есть деньги. Деньги всегда пригодятся. Но добывать их таким способом – слишком тяжело.
Я кивнул, но ничего не ответил. Он задумчиво посмотрел на ветку манцаниты, снова раскурил свою сигарету. Я молчал. Спустя некоторое время он начал выказывать признаки нетерпения. Вновь посмотрел на мою визитную карточку.
– Значит, вас нанимают, чтобы ворошить старое дерьмо? Хоть прилично платят за это?