Я тяжело вздохнула.
– Ма-ам, спишь?
– Да, давай спать.
– «Давай спать», «давай спать», – передразнила она. – Не могу терпеть уже.
– Не терпи и спи.
– Не буду.
– Хорошо. Давай поиграем, кто дольше всех не заснет! Одно условие: надо молчать и нельзя закрывать глаза.
– Спорим, я выиграю? Я всегда выигрываю!
– Ну, давай! Поехали!
Выиграла я. Лежала и вглядывалась в темноту в поисках правильного ответа. Что делать, если дочь требует папу? Между тем Адека уже спала. Это было моим изобретением по укладыванию дочери. Стоило только предложить игру: лежать в темноте с открытыми глазами и молчать, как Адия тут же засыпала с единственной мыслью «победить маму».
– Это я. Эм-м-м, Дария, – зачем-то уточнила я.
– Привет… – услышала осторожный голос Марлена на другом конце.
– Ты еще хочешь… – я замерла. Ноги подкашивались, и я присела на краешек стула, боясь, что и стулу покажусь непомерной ношей. Собралась с духом и договорила ледяным тоном: – Встретиться с Адекой?
Мой вопрос, как и звонок в целом, казалось, застали его врасплох. Он замычал в ответ что-то нечленораздельное.
– Ты сказал «ох»? – завелась я.
В памяти тут же всплыло, как год назад Марлен позвонил в день рождения дочери и так запросто позвал ее к телефону, словно минутой ранее они не договорили. А затем вспомнилась и сцена в роддоме, когда я с младенцем на руках просила Марлена не уезжать или вернуться хотя бы на выписку: «Наша дочь будет спрашивать о тебе, для девочек важно знать, что ты ждал ее появления на свет. Ты должен быть на фото… хотя бы, – умоляла я. «У меня дела, я не смогу приехать», – выдал он уже у дверей и ушел – неловко и жестоко. Я заорала вслед, как раненое животное; плакала очень громко, громче, чем в муках рождения ребенка. Плакал и мой папа, стоявший у двери палаты и слышавший весь разговор. Он так хотел защитить свое дитя, но впервые не смог.
– А что? – наконец ответил Марлен.
– Ничего. Просто ты говорил, что хочешь быть в ее жизни. И я подумала, что, если ты обдумал все серьезно, может, так будет правильно.
– Понятно… Э-э-э… Когда и где?
– Кафе «Көктем». В субботу в обед, нормально?
– Нормально…
– Ладно, пока, – я хотела быстрее закончить разговор.
– Подожди, Дария! Э-э-э… А где я был все это время для Адии? Ну, в космосе там или в море, в дальнем плавании? – Марлен попытался смягчить шуткой болезненный вопрос.
– У тебя… – задумалась я, – дела были.
– Ма-а-ма-а! Дед Мороз подарил мне большую куклу LOL! И тут записка…
– Да ты что?! Это классная игрушка?
– Ма-ам, ты чё! Это самая классная игрушка. Такой у меня не было как раз. А я хотела!
– А что в записке? Прочитай.
– Дорогая Адия. Спасибо за письмо, я очень рад, что ты научилась писать и читать. Я нашел твоего папу, – дочь прервалась и посмотрела на меня долгим взглядом. – Он немного заблудился, пока искал дорогу к тебе. Твой папа с нетерпением ждет встречи, чтобы сказать, как сильно любит тебя. В субботу приходи с мамой в кафе «Көктем». Дедушка Мороз, – запинаясь, жадно дочитала дочь.
И расплакалась.
Я уже минут сорок убиралась на кухне, постоянно зависая то над струей воды из-под крана, то над столом – с тряпкой в руках. Воспоминания калейдоскопом крутились в голове.
У нас с отцом Адеки не было свадьбы: лишь ужин с родителями. Я думала, так правильно, ведь со стороны жениха пришла бы только мать, а с моей – орда родственников. Приятно ли это было бы Марлену? Вряд ли.
Зато мы поехали в долгое свадебное путешествие по Европе. Целовались по-европейски, не стесняясь, посреди улиц, фотографировались у каждой скамейки, у каждого здания, ели вкусные и не очень блюда, хохотали на нудистском пляже, напиваясь до куража, и ночью голышом плавали в Средиземном море.
Как только мы вернулись домой, меня начало тошнить. Врач утверждал, что всему виной шесть недель беременности, я же была уверена, что дело в беснующейся от ревности свекрови, у которой мы поселились.
Но как такового совместного проживания не было: мы с Марленом пропадали на работе до позднего вечера и ужинали в кафе. Я не стала домашней невесткой. Наверное, это и не нравилось свекрови. К тому же беременность и постоянное желание спать и чуть что бежать к унитазу не делали меня прилежной хранительницей очага.
В один из таких дней, когда токсикоз измотал вконец, я отпросилась с работы домой. Собиралась завернуться в одеяло и посмотреть какой-нибудь фильм, пока не было домочадцев.
Я улеглась на кровать, захватив с собой тарелку с виноградом и ноутбук мужа. Едва открыла компьютер, как запищал от уведомлений скайп. Внутри все сжалось. Я знала, от кого пришли сообщения.