— Мы едва знаем друг друга. А я… — «Пятидесятилетняя девственница…» Нет, подумала она, черта с два. Но близко. Достаточно близко к истине.
— Вы правы. Я не собирался форсировать события, но так получилось. Красивая женщина в белом халате, сад в лунном свете. Разве можно этому сопротивляться? Что ж, зато вам будет над чем подумать.
— Да, пожалуй… Но мне пора.
— Вы не пообедаете со мной? — Дэвид поднес ее руку к губам (казалось, момент для этого был самый подходящий), ощутил слабый аромат и испытал удовлетворение, когда рука Пилар слегка дрогнула. — В ближайшее время?
— Не знаю. — Она отняла руку и почувствовала себя юной и наивной глупышкой. — Я… Спокойной ночи.
Пилар торопливо пошла по тропинке. Добравшись до лестницы, она едва перевела дух. Под ложечкой сосало, сердце сжималось. Она так давно не испытывала ничего подобного, что окончательно смутилась.
Но по крайней мере она больше не злилась. А отчаяние и тоска развеялись без следа.
Когда Джереми Деморне подошел к телефону, в Нью-Йорке была полночь. Человек на другом конце провода был для него всего лишь средством. Средством, к которому прибегают в случае необходимости.
— Все готово. Готово для следующего шага.
— Отлично. — Джереми улыбнулся и налил себе бокал бренди. — Тебе понадобилось много времени, чтобы решиться.
— Мне есть что терять.
— И есть что приобретать. Джамбелли используют тебя и, если захотят, вышвырнут, не моргнув глазом. Ты знаешь это не хуже меня.
— Моему посту ничто не грозит. Реорганизация его не коснулась.
— Пока что. Едва ли этот звонок состоялся бы, если бы тебя не припекло.
— Усталость, только и всего. Усталость от того, что моих Усилий никто не замечает. Не хочу, чтобы мою работу оценивали люди со стороны.
— Естественно. Софии Джамбелли и Тайлеру Макмиллану было от рождения суждено идти по стопам предков, и они займут свои посты независимо от собственных заслуг. А теперь к ним присоединился Дэвид Каттер. Неглупый малый. В «Ла Кер» жалеют, что он ушел. Он будет пристально наблюдать за всеми направлениями деятельности компании. И может заметить некоторые… расхождения.
— Я буду соблюдать осторожность.
— Одной осторожности мало. Что ты собираешься выложить на стол? Того, о чем мы договорились заранее, недостаточно.
— Столетие. Если сложности начались уже во время слияния, в следующем году они усилятся, и это разъест фундамент компании. Я могу кое-что сделать.
— Например, отравить старика?
— Это был несчастный случай!
Страх, прозвучавший в голосе собеседника, заставил Джерри улыбнуться. Все шло так, как было задумано.
— Ты называешь это несчастным случаем?
— Это была твоя идея! Ты говорил, что он только заболеет!
— О, у меня множество идей. — Джерри лениво рассматривал ногти. «Ла Кер» платил ему за идеи, причем куда менее радикальные, потому что его звали Деморне. — Исполнение было за тобой. И оказалось никуда не годным.
— Откуда мне было знать, что у него больное сердце?
— Я уже говорил, одной осторожности мало. Если следовало кого-то убить, то надо было начать с самой старухи. Не будь ее, они не сумели бы так быстро заделать просверленные нами дыры в плотине.
— Я не убийца.
— Позволю себе не согласиться. — «Именно убийца, — подумал Джерри. — И именно поэтому сделаешь все, что от тебя требуется». — Думаю, что анонимный звонок в итальянскую полицию заставит ее эксгумировать труп Баптисты и тщательно исследовать его… Убийство старика — твоих рук дело, — после продолжительной паузы сказал Джерри. — Если желаешь сохранить свою шкуру, то сделаешь все, что необходимо. Хочешь, чтобы я продолжал оказывать тебе помощь и финансовую поддержку? Тогда докажи свою полезность. Можешь начать собирать для меня копии юридических документов, контрактов, планов рекламной кампании. Меня интересует каждый их шаг. Полевые дневники виноградарей. В Венеции и Напе.
— Это будет рискованно. И потребует времени.
— Тебе платят за риск. И за время. — Он был человеком терпеливым, богатым и мог позволить себе и то и другое. Если удастся уничтожить Джамбелли, затраты себя окупят.
— Мне нужны деньги. Я не смогу получить то, что тебе нужно, без…
— Дай мне то, чем я сумею воспользоваться. Тогда я вышлю тебе деньги. Наложенный платеж, радость моя. Вот как это называется.
— Виноградные гроздья. Великое дело… — мрачно бросил Тео.
— Действительно, великое, — подтвердил Дэвид. — В ближайшем будущем они станут твоими гамбургерами и чипсами.
— А машиной они станут?
Дэвид посмотрел в зеркало заднего вида.
— Не сглазь, старина.
— Папа, в Нигдеграде нельзя жить без колес.
— Можешь отправиться на ближайшую стоянку подержанных машин, как только я испущу свой последний вздох.
Три месяца… да нет, три недели назад этого замечания хватило бы, чтобы сын застегнулся на все пуговицы или ответил дерзостью. То, что Тео только хмыкнул в ответ, широко раскрыл глаза и откинулся на спинку заднего сиденья, согрело отцовское сердце.
— Жаль, что я не отдал вас обоих на курсы хороших манер, — рассеянно сказал Дэвид, поворачивая к винодельне Макмилланов.
— Ладно. Пусть Тео туда ходит. Не будет путаться под ногами. Мадди было все равно, что пришлось встать раньше. Все равно, что они колесили по холмам и долинам. Ее пугало только одно здесь нечего делать. В данный момент она от души надеялась, что отец сдастся и купит Тео машину. А потом она уговорит брата свозить ее куда-нибудь. Все равно куда.
— Красивое место. — Каттер остановил микроавтобус, вышел и осмотрел поля и рабочих, обрезавших лозу холодным утром — Но все это, дети мои, — сказал Дэвид, обняв присоединившихся к нему детей, — никогда не будет вашим.
— Может быть, у кого-нибудь из них есть дочь. Я женюсь на ней, а потом ты будешь работать у меня.
Дэвид вздрогнул:
— Ты пугаешь меня, Тео. Поехали отсюда.
Тай увидел трех человек, пробиравшихся между рядами, и чертыхнулся себе под нос. «Туристы, — подумал он. — Надеются на экскурсию и дружелюбный прием». Но на дружелюбие у него не было времени. Кроме того, он не любил пускать на свои поля чужих.
Он пошел им навстречу и уже совсем собрался прогнать, но остановился и задумчиво посмотрел на Софию. В конце концов, это по ее части. Она имеет дело с людьми, а он — с растениями.
Тай подошел к Софии, посмотрел на ее работу и неохотно признал, что она справляется с обрезкой, причем совсем неплохо.
— Каких-то туристов несет нелегкая, — проворчал он. — Сделай перерыв и отправь их на винодельню, в дегустационный зал. Кто-нибудь проведет для них обычную экскурсию.
София выпрямилась и начала разглядывать пришельцев. «Отец с сыном очень похожи и напоминают комика Бина, — сделала вывод она, — а дочь только что вернулась с шабаша».
— Ладно, я уведу их. А заодно выпью чашечку кофе… Думаю, небольшой поход по винограднику и короткий, но емкий рассказ об обрезке возбудит их аппетит и заставит папашу
раскошелиться на пару бутылок вина.
— Я не хочу, чтобы посторонние шлялись по моим полям.
— Не будь таким букой. — Она широко улыбнулась, схватила Тая за руку и потащила навстречу семейству. — Доброе утро! Добро пожаловать на виноградники Макмилланов. Меня зoвyт София, и мы с Тайлером будем счастливы ответить на вопросы, которые могут у вас возникнуть. В данный момент здесь проводится зимняя обрезка. Важная, если не решающая стадия производства вина. Совершаете поход по долине?
— Можно сказать и так.
«У нее глаза бабушки, — подумал Дэвид. — Те же разрез и цвет. У Пилар глаза мягче и светлее, с золотистым оттенком».
— Вообще-то я надеялся познакомиться с вами обоими. Я Дэвид Каттер. А это мои дети, Тео и Мадди.
— Ох… — Быстро оправившись от неожиданности, София чинно пожала протянутую ей руку. «Хочет познакомиться, — мелькнуло у нее в голове. — Что ж, годится».