— Ладно, — сухо произносит Джи, борясь с желанием разорвать зрительный контакт.
Тэхён даёт ей ещё пять секунд на размышления — вдруг она всё же передумает. Но Джи просто смотрит на него, поэтому он начинает:
— Ты не можешь узнать человека, не пообщавшись с ним достаточное количество времени. И даже в тот момент, когда тебе покажется, что теперь ты точно его узнала — он удивит тебя. Почему? Потому что люди иногда даже сами себя не знают, а других и подавно, — он говорит не самые глупые вещи, что заставляет Джи задуматься над услышанным. — А ещё людям свойственно меняться — подстраиваться под обстоятельства, так же, как и свойственно ошибаться.
— К чему ты клонишь?
— К тому, что ты слишком предвзята к людям. Делишь всех на две хаотичные группы, забывая, что система всегда будет стремиться к равновесию. Нет абсолютного зла, как и нет чистого добра.
— И к чему ты это говоришь? — Джи и правда не понимает.
— К тому, что не пытайся поддерживать баланс весов, которые уже и так сломаны.
— Ты так красиво говоришь, что я даже завидую, — отвлекаясь на метафоры, Джи теряет суть. Но Тэхён как будто даже и не ждёт, что она всё поймёт. Наверное, ему просто хочется высказаться, а дальше Джи вольна делать с этой информацией всё, что ей заблагорассудится.
— Так я же писатель, — улыбается он, а между словами проскакивает гордость.
— Правда? И сколько ты книг уже издал? — эта информация её удивляет больше, чем всё то, что Тэхён говорил до этого.
— Пока не одной.
Джи не может сдержать глупый смешок, отводя на мгновение взгляд:
— И какой же ты писатель тогда?
— Знаешь, есть такая штука, как призвание и талант. А есть — диплом, — её реакция будто вовсе его не задевает. Наоборот, Тэхён словно проявляет какое-то несвойственное ему снисхождение, точно общается не с коллегой, а с ничего не знающим ребёнком.
Хотя, похоже, иногда именно такой ему и кажется Мин Тэджи — непосредственной и наивной, что привлекает его и отталкивает одновременно. Её неопытность в его глазах выглядит ребячеством.
— Поздравляю, у тебя есть и то, и другое, — она снова пытается шутить, но Тэхён почему-то не смеётся.
— У тебя тоже, но ты этим не пользуешься, — безжалостно произносит он, отрезвляя её.
Все всегда говорили, что у Джи есть талант — та самая чуйка. За всё время работы над текущим проектом, ещё никто не критиковал её. Вносились правки, менялись местами сцены, но это всё было объективно. А Джи всё равно из раза в раз боится, что кто-то не одобрит её идеи или обесценит.
Страх забивает поры, а как следствие — задыхается талант.
— Так, почему ты не пишешь книги? — этот упрёк она решает пропустить мимо ушей.
— А кто тебе сказал, что я не пишу? — лукаво улыбается Тэхён, понижая повысившееся напряжение.
— А… — только и может вымолвить Джи, отворачиваясь, будто решает подумать над своим поведением. — Так это и есть твоя мечта? Писать книги?
— Не совсем, — беззвучно усмехается он, глядя на воду у себя под ногами. — Хочу попытаться стать для кого-то значимым.
— Для кого? — тут же спрашивает Тэджи, вызывая у Тэхёна очередную неоднозначную улыбку.
То ли он смущён, то ли не знает, как бы помягче намекнуть Тэджи, что это вовсе не её дело. И когда она уже собирается извиниться и сказать, что он может ей не отвечать, Тэхён всё же произносит:
— Может, для тебя?
Прямо сейчас Джи готова спрыгнуть в воду с этого чёртового пирса и всё же утонуть. Но ощущение, что её уже окунули в кипяток — всё под кожей горит, а ведь Джи даже не обгорела.
— Это слишком, — она мотает головой, отказываясь воспринимать его слова всерьёз.
— Ты вся покраснела, — смеётся Тэхён, и Джи тут же прикладывает тыльные стороны ладоней к щекам, как будто это поможет ей ещё и тактильно нащупать пунцовое смущение. — Расслабься, ты не моя мечта, — он чуть подаётся к ней, заглядывая прямо в лицо, отчего ещё больше смущает, но тут же отстраняется. — Мечтать о ком-то конкретном — это как будто заниматься сталкерством.